Горе от добра, или жизнь и смерть доктора Караваева

ул. Караваева

Фото с сайта http://www.exp21.com.ua

Госдума. Фото с сайта http://www.exp21.com.ua

«Врачевать нельзя бунтовать»

Александр Львович Караваев родился 3 июня 1855 года в семье казенных крестьян, приписанных к Турьинским рудникам Богословского заводского округа Верхотурского уезда Пермской губернии. Рано оставшись без отца, Александр после окончания школы при руднике поступил в гимназию в Екатеринбурге. Жил он на полном пансионе у одной из родственниц, а уже с 5-го класса гимназии начал зарабатывать на учебу частными уроками. После окончания 8-го класса Караваев становится основным кормильцем семьи, где, кроме него, были еще два брата, и перевозит их всех в Екатеринбург.

В 1873 году, окончив гимназию, Александр устремляется в Петербург, в Медико-хирургическую академию, студентом которой мечтает стать. Мечта исполнилась, но жизнь внесла в обучение в академии свои коррективы. Семидесятые годы XIX века были отмечены всплеском народнических идей (народничество – идеология и движение разночинной интеллигенции в России во второй половине XIX века; народники выступали против крепостничества и капиталистического развития России, за свержение самодержавия в ходе крестьянской революции). Александр Караваев, сам выходец из крестьянской среды, был хорошо знаком с народнической литературой, хотя не состоял ни в какой революционной организации. Свою общественную деятельность он направил на создание студенческой библиотеки для пермяков, членов Пермского землячества. Исследователи жизни А. Л. Караваева считают, что «задачу интеллигенции на селе он видел в образовании и воспитании крестьян – как политическом, так и общекультурном, ибо освобождение народа от политического и экономического рабства могло быть достигнуто, по его мнению, не силою и проповедью интеллигенции, но силами и самодеятельностью самого народа». Учась в академии, летом Александр работал земским фельдшером или "оспопрививателем" в Саратовской и Петербургской губерниях. Здесь он не только зарабатывал средства на жизнь, но также углублял свои медицинские знания и приобретал опыт общественной деятельности.

Первое столкновение с властями у А. Л. Караваева происходит в 1877 году, когда его привлекают к дознанию по делу М. И. Чигирь и Е. И. Мамышевой, сельских учительниц из Пермской губернии, обвиненных в революционной пропаганде. Поводом послужила переписка между Караваевым и М. И. Чигирь, однако обыск не обнаружил ничего предосудительного ни в самих письмах, ни в других материалах, найденных у Александра. Не дожидаясь завершения судебного расследования, в том же году он оставил академию и полтора года проработал фельдшером в Весьегонске Тверской губернии. Когда преследование по делу учительниц в отношении А. Л. Караваева было завершено, он вернулся в академию и в 1879 году окончил ее с отличием. «Врачевать, а не бунтовать!» – таким было на тот момент решение А. Л. Караваева. Он возвращается в Екатеринбургский уезд Пермской области и несколько лет деятельно работает там земским врачом. Преследования со стороны администрации, непосильный труд, постоянное пребывание на ногах в течение нескольких лет – все это послужило причиной переезда Александра Львовича в Петербург.

Здесь А. Л. Караваев занимает место врача в Петербургском уездном земстве и полностью посвящает себя врачеванию и общественной работе. Он пытается реализовать свою веру в то, что деятельность самого народа, организованная специальным образом, даст ему возможность выйти из культурного и экономического рабства. Как и ранее, Караваев придает огромное значение деятельности земства в этом направлении. Часто бесплатно лечит больных и работает в родильном приюте, ведет просветительские беседы о причинах болезней, инвалидности, смертности среди взрослых и детей. Уже в этот период популярность А. Л. Караваева среди крестьянства и вера в него настолько велики, что позволили ему во время холерной эпидемии 1891–1892 годов провести противохолерные мероприятия на Шлиссельбургском тракте и локализовать очаги холеры. В то же время на большинстве территории России противохолерные мероприятия сопровождались противодействием и расправами с медицинским персоналом.

А. Л. Караваев не занимался революционной деятельностью, но был близок и понятен рабочим и крестьянам, с которыми общался. И кто возьмется определить ту грань, где его сугубо медицинская деятельность переходила в общественно-политическую? Александр Львович горячо откликался на все благотворительные, просветительские, культурно-образовательные проекты. Всевозможные общества, кружки, школы, попечительства, библиотеки всегда были в сфере его внимания. Конечно, такая активная деятельность среди населения, состоявшего в основном из рабочих и крестьян, вызывала подозрения властей. Тем более что А. Л. Караваев не скрывал от своих пациентов правду о том, что их здоровье непосредственно зависит от экономических и общеполитических условий в стране. Он влиял и на формирование книжного фонда библиотеки-читальни, чтобы рабочие могли из книг удовлетворить свой интерес к развернувшейся в 90-е годы полемике между марксистами и народниками.

Волей-неволей, но пришлось Александру Львовичу не только «врачевать», но и «бунтовать». С начала 60-х годов XIX века образовалось два основных течения народников: либеральное и революционное. Сам Караваев считал себя народником-социалистом. И хотя его «бунт» не выходил за рамки культурно-просветительской деятельности, этого оказалось достаточно, чтобы привлечь к себе внимание полиции. Популярность Александра Львовича была настолько велика, что за него перед министром внутренних дел хлопотали и влиятельные особы, и местное общество, и крестьяне. Однако это лишь отсрочило карательные меры: А. Л. Караваев, учительница вечерних классов и библиотекарь были арестованы, а библиотека и вечерние классы – закрыты. В мае 1897-го Караваев был выслан из Петербурга на три года. Ему запрещалось проживать в Москве, Петербурге и еще в десяти промышленных губерниях.

В поисках работы А. Л. Караваев обратился к владелице одного из крупных имений в Речицком уезде Минской губернии. Это позволило ему занять должность врача в единственной на этой огромной территории частной больнице. Александру Львовичу приходилось быть «врачом на все руки». Оставаясь верным своим убеждениям, он и здесь стремился заниматься общественной деятельностью – инициировал создание церковно-приходского попечительства, нацеленного на благотворительность и просветительство. Однако все решил донос местного священника, и попечительство открыть не разрешили. А над самим А. Л. Караваевым нависла угроза нового ареста. Не выдержав такого давления, в 1899 году он переезжает в Екатеринослав.

От врача до депутата Государственной Думы

Приезд А. Л. Караваева пришелся на то время, когда в связи с открытием Екатеринославского высшего горного училища – первого высшего учебного заведения в городе – появилась целая группа мыслящей интеллигенции, воспитанной на передовых научных и общественных взглядах. В 1901 году в городе создается Екатеринославское научное общество (ЕНО), членами которого становятся многие представители интеллигенции города, в том числе и Александр Львович Караваев. В Екатеринославе он нашел применение своим общественным устремлениям, работая в Комиссии народных чтений, созданной еще в начале 80-х годов XIX века при участии Ивана Яковлевича Акинфиева. Комиссия вела активную работу среди населения, располагала собственным зданием и библиотекой. Много сил Караваев потратил на упорядочение и обновление народной библиотеки-читальни. В 1900 году он выступил с предложением создать в Екатеринославе Народный дом. По его инициативе наиболее нуждающимся рабочим было выдано 300 бесплатных абонементов для посещения систематических общедоступных лекций, проводимых Комиссией народных чтений. А. Л. Караваев сам читал лекции по физиологии, обсуждал программы чтений, приглашал лекторов и т. п. Однако уже в 1902 году по распоряжению губернатора Комиссию закрыли, а чтение лекций в Аудитории (Доме) народных чтений было запрещено. Поводом послужило отсутствие устава Комиссии, который бы регулировал ее деятельность. Однако ни один из вариантов устава, представленных ранее в Министерство внутренних дел, не был утвержден.

В 1903 году А. Л. Караваеву запрещают читать лекции, а в 1905-м, во время погрома, сгорает библиотека Комиссии народных чтений. Наконец, в декабре 1906 года закрывают и само здание Дома народных чтений. Такое отношение к Комиссии было связано с тем, что в ней работали передовые научные и общественные деятели, многие из которых находились, как и А. Л. Караваев, под негласным надзором полиции. Об этом свидетельствует донос начальника Екатеринославского охранного отделения в департамент полиции в апреле 1905 года: «В Екатеринославе создан радикальный кружок, в состав которого входят следующие лица: дворянин С. П. Балабуха, врач А. Л. Караваев, владелец библиотеки «Свет» дворянин С. Ю. Соколов, профессор ЕВГУ А. М. Терпигорев и др. Задачею кружка является везде, где только представляется возможность, проведение либеральных идей и содействие противоправительственным организациям. Кружок только начал действовать и ничем пока себя не заявил, почему представить о нем более точные сведения затрудняюсь…»

Начинались революционные события 1905–1907 годов, в которых А. Л. Караваев принимает участие и как врач, и как общественный и политический деятель. Прогрессивные местные деятели, в их числе Александр Львович, организовали кружок для чтения рабочим лекций определенного политического содержания. Этот же кружок снабжал популярными брошюрами на различные политические темы и сельских жителей. Имя А. Караваева стоит в одном ряду с именами таких выдающихся представителей екатеринославской радикальной интеллигенции, как Н. Быков, А. Ефимович, Ю. Малтопар и др. По долгу врача Александр Львович вышел на улицы Екатеринослава и в октябрьские дни 1905 года. Он «оказывал помощь раненым в уличных боях, вел переговоры на баррикадах о переноске раненых в больницу, оставался на своем посту до тех пор, пока с баррикад не унесли последнего больного, работал и дома, и в больницах». Характерным для поведения Караваева было то, что именно он организовал депутацию в Городскую думу с обращением принять меры к прекращению еврейского погрома.

После октябрьских событий 1905 года оставаться в Екатеринославе А. Л. Караваеву было небезопасно, и он временно выезжает из города. Сначала живет в Харькове, затем в Москве, а с ноября 1905-го по декабрь 1906 года – в Петербурге. В Харькове Караваев участвует в создании местного бюро содействия Крестьянскому Союзу, в Москве и Петербурге сближается с руководителями этой организации. В ноябре 1905 года на Втором съезде Крестьянского Союза он предлагает преобразовать его в политическую партию и выработать организационные основы деятельности на селе. Караваев не был сторонником самовольного захвата крестьянами помещичьих земель, отказа от уплаты податей, крестьянских забастовок и т. п. Решение крестьянской проблемы он видел в плодотворной работе Государственной Думы. Ввиду действовавшего в Екатеринославе, по существу, военного положения А. Л. Караваев не смог принять участие в выборах в I Государственную Думу. Однако он был одним из идеологов группы депутатов от крестьян и во многом способствовал превращению ее во фракцию «трудовиков».

В начале декабря 1906 года А. Л. Караваев возвращается в Екатеринослав уже известным политическим деятелем, проявившим себя вместе с «трудовиками» в I Госдуме, и становится весомой фигурой во время выборов во II-ю Государственную Думу, которые состоялись 7 февраля 1907 года. Караваев победил других кандидатов со значительным преимуществом, что было воспринято большинством горожан с воодушевлением. Отъезд А. Л. Караваева для участия в работе II Госдумы превратился в грандиозную манифестацию на вокзале. Однако были у него и недоброжелатели, недовольные исходом избирательной кампании. В Екатеринославе распространился слух о том, что в пути на Александра Львовича совершено покушение. Однако он не подтвердился, тем более что рабочими была организована охрана депутата. Изгнанный из Петербурга в 1897 году, спустя 10 лет земский врач А. Л. Караваев вернулся в него уже как видный политический деятель.

«Трудовик», политик, публицист

Несмотря на то что формально А. Л. Караваев не был депутатом I Государственной Думы, он достаточно сильно влиял на законодательную и организационную деятельность в ней «трудовиков». В результате 28 апреля 1906 года на собрании депутатов I Госдумы от крестьян, рабочих и интеллигенции была образована Трудовая группа и избран временный комитет группы. «Трудовики» объявили себя представителями «трудовых классов народа». Уже к концу того же года в Партии трудовиков насчитывалось 150 депутатов, из них 81,3% составляли крестьяне. Около половины «трудовиков» придерживались «левых» идей и стремились осуществить их через Государственную Думу. А. Л. Караваев стал неофициальным членом фракции и участвовал в работе ее комиссий. Особенно важной представляется его деятельность в составе комиссии, предложившей проект аграрной реформы в империи, который получил название «Проект 104-х». Этот законопроект был внесен на рассмотрение депутатами Трудовой группы (фракции) 19 мая 1906 года. Смысл его заключался в образовании «общественного земельного фонда» для обеспечения малоземельного и безземельного крестьянства. При этом земля из фонда должна была передаваться крестьянам не в собственность, а в пользование в пределах «трудовой» или «потребительской» нормы. У помещиков же оставалась так называемая «трудовая норма» земли. Конфискованную у помещиков землю предполагалось компенсировать соответствующим вознаграждением за изъятые земли.

По вопросам аграрной реформы и аграрной политики А. Л. Караваев неоднократно выступал в прессе. В частности, в екатеринославской газете «Южная заря» он опубликовал ряд статей под псевдонимом «А. Крестьянов», в Ростове-на-Дону в 1906 году – одну из своих речей «Партии и крестьянство в Государственной Думе», подписанную «А. Львович», а в Петербурге вышли его брошюры «Новые земельные законы» и «Правительственные обещания насчет земли и требования крестьянских депутатов».

Деятельность А. Л. Караваева во II-й Государственной Думе была чрезвычайно активной. По прибытии в Петербург он снял на свое имя квартиру для заседаний фракции, и 18 февраля 1907 года состоялось первое организационное собрание, избравшее временный комитет. Четвертого марта был создан постоянный комитет фракции, а сам А. Л. Караваев единогласно избран ее председателем. Он был членом ряда думских комиссий, таких как аграрная, комиссия по законопроектам о свободе совести, подкомиссия об отмене ограничений в правах лиц разного вероисповедания и т. п. В аграрной политике государства он четко отстаивал тезис о том, что «в основе всех нужд и недостатков крестьянского хозяйства лежит малоземелье».

Караваев всегда ощущал себя представителем Екатеринослава и много делал для решения вопросов, касавшихся его избирателей. Архивист-исследователь Н. М. Корнева (С.-Петербург) отмечает, что «им были возбуждены ходатайства о невыселении евреев из двух уездов Екатеринославской губернии (Новомосковского и Верхнеднепровского), он заступается за уволенных учителей, добивается выплаты наградных денег низшим железнодорожным служащим». Как депутат от Екатеринославской губернии, А. Л. Караваев ходатайствует о возобновлении работы Брянского завода (ныне – завод им. Петровского), закрытого после убийства одного из начальников цехов. В 1905 году проходят забастовки персонала 30-ти из 33-х железных дорог общероссийского значения. В частности, на Екатерининской дороге в декабре того года рабочие отряды в Александровске (ныне – Запорожье) захватили две железнодорожные станции – Александровск-1 и Александровск-2, а стачечный комитет назначил свою администрацию этих станций. После подавления восстания военно-полевой суд 17–28 ноября 1906 года приговорил восьмерых участников к смертной казни. А. Л. Караваев приложил все усилия, чтобы дело о захвате ряда станций из военного суда было передано в общегражданский. Смертный приговор рабочим заменили пожизненной каторгой.

Работает Караваев в то время очень напряженно – по 14–15 часов в сутки, часто выступает, отстаивает свою позицию в дискуссиях не только на думской трибуне, но и с соратниками по фракции. А дискуссии были достаточно жесткими. Так, выступая 26 мая 1907 года в Думе от имени фракции «трудовиков» с речью-ответом на декларацию правительства по земельному вопросу, А. Л. Караваев на знаменитое столыпинское «не запугаете» заявил: «Разница между вашим и нашим „не запугаете” та, что вы имеете за собой физическую силу, а за нами справедливость, наука, стомиллионное крестьянство, весь народ».

Состав фракции «трудовиков» был достаточно пестрым по политическим взглядам, и это приводило к дискуссиям и конфликтам внутри нее. Руководство фракции, в том числе и А. Л. Караваев, стремилось действовать по принципу „мирного парламентаризма”, сотрудничая с фракциями эсеров и кадетов, что приводило к отсутствию строгой партийной дисциплины, недостаточной определенности программы партии. Радикально настроенные члены Партии трудовиков выступали против такой позиции. Один из конфликтов привел к осуждению большинством Караваева, на что он ответил выходом из фракции. Партия трудовиков неоднократно просила А. Л. Караваева вернуться в ее состав, в конце апреля 1907 года опять избрала его председателем фракции, и в конце мая он все-таки дал свое согласие.

Черная метка

Третьего июня того же года II Государственная Дума была распущена. А. Л. Караваев, чье здоровье было подорвано напряженным трудом в Думе, возвращается в Екатеринослав с единственной мыслью – подлечиться и заняться врачебной деятельностью. Здесь его ожидала неприятная новость – власти запретили ему работать в фабрично-заводской больнице профессиональных обществ. Оставались частная практика и работа на малооплачиваемой должности в лечебнице на Чечеловке. Однако деятельная натура А. Л. Караваева не могла долго пребывать в бездействии. Он возобновляет свое сотрудничество с Екатеринославским научным обществом, разрабатывает план создания в Екатеринославе систематических общедоступных учебных курсов. ЕНО по своему характеру было очень близко к «народным университетам». В сентябре 1907 года, уже при участии А. Л. Караваева, общество постановило «приступить к организации общеобразовательных систематических лекций для широких слоев населения». Была выработана программа, в соответствии с которой слушателям предлагалось 5 циклов естественных наук:
1) математические;
2) физико-химические;
3) «о мертвой природе»;
4) «о живой природе»;
5) прикладные.
В области гуманитарных наук – философия и нравственность, основы психологии и психологическая экспертиза, всеобщая и русская история, история Южной Руси (Украины), юридические науки. Уровень лекций был рассчитан на выпускные классы средней школы. А. Л. Караваева избрали «ответственным хозяйственным распорядителем» этих курсов, на которых он также часто читал лекции.

Этот человек был в дружеских отношениях со многими выдающимися учеными и общественными деятелями Екатеринослава, в частности с А. М. Терпигоревым, профессором Екатеринославского высшего горного училища, будущим академиком. Родственница А. М. Терпигорева, Галина Алексеевна Алексеева, которая проживает ныне в Днепропетровске, сохранила воспоминания дочери А. М. Терпигорева. В них есть и характеристика А. Л. Караваева: «Как сейчас вижу его высокую статную фигуру, простое русское лицо с ярким румянцем во всю щеку, русые волосы, светлую небольшую бородку и усы, яркие голубые глаза, такие прозрачные, умные и пристальные… Он был прекрасным, очень опытным врачом и чудесным человеком. А. Л. Караваев пользовался большой любовью и популярностью у рабочих Екатеринослава. Он не только лечил бесплатно бедняков города, но зачастую и давал им деньги на лекарства… Черносотенцы ненавидели его и боялись его популярности». Так называемая "Черная сотня" была организована в 1905 году для борьбы с революционным движением. В нее входили члены монархических организаций "Союз российского народа", "Союз архангела Михаила", "Союз активной борьбы с анархией и революцией" и других с отделениями в разных городах. Черносотенцы выступали с позиций монархизма, великодержавного шовинизма, антисемитизма. В дальнейшем это слово стало применяться для обозначения крайних реакционеров и погромщиков.

Однако и кроме черносотенцев были люди, которые ненавидели А. Караваева, любимца трудового народа и демократических кругов интеллигенции. Еще во время предвыборной кампании в Екатеринославе состоялось заседание членов Екатеринославского отделения «Союза русского народа» (СРН), на котором присутствовал председатель главного совета этого «Союза» А. И. Дубровин. Он приехал в Екатеринослав в сопровождении агента охранки Л. И. Казакова. На этом заседании обсуждался вопрос об убийстве А. Л. Караваева с целью недопущения его избрания в Государственную Думу, потому что он «гораздо опаснее целого кружка бомбистов», так как «своей деятельностью – мирным культуртрегерством – подрывает основы государства Российского». В феврале 1907 года Караваев получает визитную карточку с изображением «Веселого Роджера», где на лицевой стороне была надпись: «Каморра народной расправы», а на обороте указан срок, в течение которого он погибнет, – два-три года. Подобные угрозы приходили А. Л. Караваеву и в Петербурге. Н. Корнева провела детальный анализ обстоятельств его убийства с привлечением архивных материалов. Она пишет:

«Опасения А. Л. Караваева за свою жизнь были не напрасны. Союзники (члены «Союза русского народа» – В. С.) не оставили мысль о покушении. Для этого был избран самый простой способ. Двери квартиры А. Л. Караваева были всегда открыты «для страждущих и нуждающихся», и убийцы пришли к нему под видом посетителей. 4 марта 1908 г. двое мужчин (М. Шальдо и С. Щеканенко) трижды приходили к доктору Караваеву якобы для того, чтобы позвать его к больному родственнику, причем непременно желали увидеть его лично. Вечером, в девятом часу, они его застали. Прием заканчивался, в кабинете находилась больная, Рахиль Ботвинник. Кроме нее и доктора в квартире находились прислуга, мать жены А. Л. Караваева, и дети квартирантов. Один из пришедших прошел в приемную, другой остался в прихожей. Больная все не выходила. Потеряв терпение, первый посетитель вошел в кабинет и почти в упор выстрелил в грудь А. Л. Караваева... Убийца выбежал в коридор, где его поджидал сообщник. ...В это время заведующий организацией политического розыска Екатеринославского охранного отделения Е. Л. Шкляров стоял на углу улицы, чтобы подстраховать убийц. Но его вмешательства не потребовалось...

На крики прислуги сбежались люди. А. Л. Караваев был доставлен в больницу, где в 10 час. 30 мин. вечера следующего дня и скончался. В тот же день (5 марта) семьей убитого был получен пакет на имя А. Л. Караваева. В нем оказался лист бумаги с надписью печатными буквами «уездный боевой летучий отряд».

Следствием виновные обнаружены не были. Была попытка представить убийцей некоего еврея, шкловского мещанина Иосифа Стрельцова, но доказать его причастность к убийству не удалось, и постановлением Екатеринославского окружного суда 19 марта 1910 г. дело было прекращено.

Примерно в это же время Л. Казаков (уже бывший агент охранки) подал заявление в социал-демократическую фракцию III Государственной Думы об организации убийства А. Л. Караваева членами «Союза русского народа», в котором подробно описал подготовку к покушению. Дело об убийстве А. Л. Караваева, как известно, было прекращено Екатеринославским окружным судом 19 марта 1910 г.»

Кто убил А. Л. Караваева?

Понесли ли наказание непосредственные убийцы А. Л. Караваева? Кто стоял за ними в Екатеринославе? Были ли эти люди знаковыми для Екатеринослава? Какое отношение имеет к убийству А. И. Дубровин? Действительно ли за убийством «друга народа» стоял «Союз русского народа»?

По имеющимся данным, на частном совещании Екатеринославского отделения «Союза» присутствовали екатеринославцы – советник губернского правления Я. Г. Гололобов, преподаватель духовного училища и епархиального женского училища В. А. Образцов – оба впоследствии члены III Государственной Думы; член совета Екатеринославского отдела СРН, помощник классного наставника Д. М. Оливей, коллежский регистратор П. В. Шелестов и еще восемь человек, среди которых были и непосредственные убийцы А. Л. Караваева – чертежник Брянского завода М. И. Шальдо, член Совета отдела СРН и муж сестры М. И. Шальдо, безработный С. Д. Щеканенко, а также агент царской охранки Л. И. Казаков. Суд над убийцами А. Л. Караваева состоялся уже при советской власти. Перед судом (сессия Верховного Суда Украины) с 15 по 26 марта 1926 года предстали непосредственные убийцы – М. И. Шальдо и С. Д. Щеканенко, а также П. В. Шелестов. Шальдо и Щеканенко были приговорены к расстрелу, а Шелестов – к 10-ти годам тюремного заключения. Шелестов не был непосредственным участником убийства. Может быть, именно это спасло его от смертного приговора.

Наиболее известными из тех, кто принимал участие в подготовке убийства А. Л. Караваева, но не предстал перед судом, были Я. Г. Гололобов и В. А. Образцов. Они являлись знаковыми личностями в культурной и общественной жизни Екатеринослава. Как сложились их судьбы? Я. Г. Гололобов был членом Совета по делам местного хозяйства МВД (1913–1915 гг.), затем полтавским вице-губернатором, с 1915 года – управляющий Волынской губернией, с 1916-го – губернатор Енисейской губернии. В марте 1917 года был арестован Красноярским советом, препровожден в Петроград. После освобождения в мае того же года следы его теряются. В. А. Образцов, один из инициаторов и организаторов строительства в Екатеринославе Народного дома Екатеринославского отдела СРН, в годы Первой мировой войны был председателем отдела СРН в Екатеринославе. Бежал из России. В 1920 году находился в переселенческом лагере в Румынии, дальнейшая его судьба неизвестна.

Убийства А. Л. Караваева и еще двух бывших депутатов I Государственной Думы – М. Я. Герценштейна и Г. Б. Иоллоса отнесены в исторической литературе к делу рук черносотенцев. В настоящее время в России черносотенное движение возрождается, и его идеологи и последователи заняты пересмотром понятия «черносотенцы». К сожалению, в ряде российских статей – как научного, так и публицистического характера, рассматривающих убийство А. Л. Караваева в контексте правомонархического движения, неправильно названы даже фамилии убийц, что позволяет сомневаться в тщательности изучения авторами этого вопроса. Деятельность А. Л. Караваева, его отношение к людям, бескорыстие помыслов, воспоминания о нем современников дают нам все основания считать, что жизнь, прожитая им, была действительно отдана народу, и история Екатеринослава немыслима без памяти о его подвижничестве.

Варфоломей Савчук
доктор исторических наук, академик АН ВО Украины