Загадки Преображенского собора

Преображенский Собор

Преображенский собор в сер. XIX века

План Преображенского Собора

Проект планировки города арх. Клода Геруа, кон. 18 века

Проект города 1792 г. (Арх. И. Старов)

Преображенский Собор

Преображенский Собор

Преображенский Собор

Преображенский Собор

Интерьер Преображенского Собора

Преображенский Собор

Роспись купола Свято-Преображенского Собора

В 1787 году российская императрица Екатерина ІІ отправилась в свое знаменитое путешествие на Юг России к черноморскому побережью. Путешествие Екатерины ІІ сперва планировалось осуществить весной 1784 г. Однако оно состоялось несколькими годами позже, с января по июль 1787 г. 22 апреля Екатерина ІІ уже оставила Киев и направилась вниз по Днепру, где императорская флотилия должна была преодолеть днепровские пороги и пройти к устью реки, посетить новый город Херсон, а потом, осмотреть недавно (с 1783 г.) присоединенный к Российской Империи Крым, переименованный в Тавриду. Посещение Крымского полуострова, особенно его юго-западной оконечности с городом Севастополем, являлось конечной и главной целью императорского путешествия. Путь императрицы лежал через бывшие запорожские земли. Екатерина ІІ, проведя в Новом Кодаке два дня (7-8 (18-19) мая 1787 г.), 9 (20) мая утром выехала к местности неподалеку слободы Половицы для закладки Преображенского собора и вместе с ним нового города Екатеринослава на правом берегу Днепра. Здесь состоялась торжественная церемония - императрица вместе с австрийским императором Иосифом ІІ, Г.А. Потемкиным и другими официальными лицами заложили первые камни первого сооружения губернского города. Сохранились сведения, что Екатерина ІІ, взойдя на гору, промолвила: "Место сие имеет вид приятного обиталища" [305]. Французский посол граф Л.-Ф. Сегюр упоминает в своих мемуарах об этом торжестве: "9 мая - в царском шатре отслужили молебен, и государи, в присутствии архиепископа, совершили закладку собора нового города в чрезвычайно красивой местности". Детальное описание церемонии закладки Екатеринослава помещено в "Устных воспоминаниях" запорожского казака Никиты Коржа; с той поры оно более-менее детально воспроизводилось во многих изданиях, в том числе "Истории города Екатеринослава" Д.И. Яворницкого.

Итак, первое здание нового города. Отчего же собор и всю центральную часть нового Днепровского Екатеринослава задумали разместить на труднодоступной, безводной горе? Какими мотивами руководствовался "демиург" Екатеринослава князь Потемкин, "возвышая" новый город и прежде всего новый собор, не случайно названный им Преображенским? Екатеринослав задумывался им как третья столица Российской империи, главный центр колонизационных процессов на всем российском Юге. Идеи Г.А. Потемкина по обустройству нового города концептуально изложены в его деловом письме к императрице, известном как "Начертание города Екатеринослава" от 6 октября 1786 г. В историко-архитектурных работах значение "Начертания" часто ограничивается архитектурными вопросами: документ считают сопроводительной запиской к плану города 1786 г., а авторами называют архитекторов М.Ф. Казакова или К. Геруа. Г.О. Потемкин действительно подавал "Начертание" и план на рассмотрение Екатерины ІІ вместе, но значение этого документа выходит далеко за рамки пояснений к плану. Инициативы Г.А. Потемкина, которые в литературе часто именуют "потемкинскими прожектами", были достаточно продуманной и планомерной программой развития города, обладавшей некоторой внутренней логикой.

Генеральная идея "Начертания" - возведение "идеального" города - центра управления колонизационными процессами на Юге империи, - отвечала требованиям времени, воплотив европейские достижения в области теории градостроительства и проблем городского развития эпохи Просвещения. Эта идея определила выбор территории и функций города и обусловила его архитектурно-планировочное решение. В конце XVIII в. Екатеринослав задумывался как экономический, административный и культурный центр Новороссии. Обращаясь к Екатерине ІІ, Потемкин видел оптимистичные перспективы нового города: "Всемилостивейшая Государыня, где же инде, как в стране, посвященной славе Вашей, быть городу из великолепных зданий; а потому я и предпринял проекты составить, достойные высокому сего града названию". "Начертание" определяло основные функции и довольно выразительный перечень главных сооружений города. Предполагалось построить "судилище наподобие древних базилик, торговые ряды с биржей, театр, "палаты" генерал-губернаторские, архиепископство с дикастерией и школой, инвалидный дом и аптеку, дома губернатора, вице-губернатора, дворянского собрания, фабрики суконную и шелковую, университет с консерваторией. Представительный список и монументальность сооружений в воображении Потемкина должны были символизировать новую жизнь жителей южных территорий, которые только что стали частью Российской империи.

Главное место здесь отводилось собору: "Во-первых, представляется тут храм великолепный в подражание Святаго Павла, что вне Рима посвященный Преображению Господню в знак, что страна сия из степей безплодных преображена попечениями вашими в обильный вертоград, из обиталища зверей в благоприятное пристанище людям из всех стран текущим". Как видим, Потемкин сознательно придал названию собора широкое символическое значение - собор Преображения как символ колонизационных преобразований в Южном крае, победа над характером местности, "степной вольностью" (как это понимали в то время).

Что же касается места, отведенного городу в "Начертании", то поиск аналогий неизбежно приводит нас к греческим ассоциациям, и прежде всего, с Афинским Акрополем. Сам перечень главных сооружений Екатеринослава содержит отсылки к античному градостроительному опыту: "судилище наподобие древних базилик" и "лавки полукружием на подобие пропилей или преддверия афинскаго". И еще более откровенно намерения Потемкина отражают его собственные стихи, посвященные Екатерине: "Из мертвых здании разбросанныя камни Последуя твому божественному гласу В приятной легкий строй Составят вновь Афины". Эти стихи предназначались для торжественной церемонии закладки собора и города имени Екатерины 9 мая 1787 г. и, вероятно, были тогда же прочитаны Потемкиным. Черновой набросок Потемкина с этими стихами обнаружил известный историк Г.В. Вернадский, и только в 1919 г. он опубликовал их в "Известиях Таврической Ученой Архивной Комиссии". Таким образом, есть основания считать, что Потемкин действительно предполагал сделать Екатеринослав "Новыми Афинами" на Днепре. Центральная часть уподобилась бы афинскому Акрополю; венчать же весь ансамбль был призван собор Преображения Господня, символизировавший преображение всего края.

13 октября 1786 г. Екатерина II официально утвердила первый генеральный план Екатеринослава, составленный в строгом соответствии с положениями потемкинского "Начертания". Автором его был Клод Геруа - выдающийся французский архитектор, академик Парижской Академии. Некоторое время он работал в России, где получил в 1776 г. звание академика "Академии художеств". Центр города запроектирован на большой пологой вершине холма, возле излучины Днепра. Архитектор предлагал расположить здесь большую городскую площадь с Преображенским собором и главными административными и общественными зданиями. Будущий собор должен был стать архитектурной доминантой нового Екатеринослава.

Клод Геруа выполнил и первый проект главного собора. Его чертежи - главный и боковой фасады, план - сохранились в Российском военно-историческом архиве в Москве (авторство их установил известный днепропетровский историк архитектуры, профессор С.Б. Ревский). Проект интерьера собора выполнил итальянский художник Моретти. Храм в проекте Геруа представлял из себя грандиозную пятинефную базилику. Кроме увенчивающего здание массивного купола, украшением здания должны были служить портики - восьмиколонный портик коринфского ордера на главном фасаде и шестиколонные портики на боковых фасадах.

II. РИМСКИЙ ПРООБРАЗ: СОБОР СВ. ПЕТРА ИЛИ СВ. ПАВЛА?

В "Начертании города Екатеринослава" Г.О. Потемкин говорит о соборном храме "в подражание св. Павла, что вне Рима". Это не помешало комментатору первой публикации "Начертания" в журнале "Русский архив" в 1865 г. утверждать, что екатеринославский храм должен был быть на 1 аршин больше, чем римский собор св. Петра. Эта точка зрения в крайне упрощенном виде (Г.О. Потемкин будто бы дал задание архитектору составить проект "на один аршинчик выше" (существует вариант - длиннее) чем римский храм св. Петра, да еще и с 12 престолами, а потом архитектор, испугавшись такого заказа, убежал "за тридевять земель") повторена в разных вариациях в большинстве историко-краеведческих работ. Удивительно, что такая же точка зрения перекочевала и закрепилась в основных работах русской историографии "века Екатерины" конца XIX - начала ХХ вв. Легенда стала стереотипом, определившим отношение к проекту собора большинства исследователей на всем протяжении ХХ в.

Вследствие этого произошел удивительный казус. Историки XIX в. просто приписали самому Г.А. Потемкину ошибку, считая, что он имел в виду римский храм св. Петра, а в тексте "Начертания" банально ошибся, написав "св. Павла, что вне Рима". Выдающийся русский историк, профессор Дерптского (Тартуского) университета А.Г. Брикнер, комментируя в "Истории Екатерины Второй" текст "Начертания", указал, что надо было выстроить храм "в подражание храма св. Петра в Риме", делая примечание "в бумаге, очевидно, по ошибке сказано "Св. Павла". Известный украинский историк Д.И. Багалий в конце XIX в. сделал аналогичное замечание: "очевидно, Потемкин хотел сказать св. Петра". Имеем классический пример, когда стереотипное негативное представление о конкретном историческом лице при отсутствии информативных исторических источников определило необъективное отрицательное отношение к результатам его деятельности. Историки ХIX века приписали "гигантоману" и "прожектеру" Г.А. Потемкину действия, которые выглядели бы, по их мнению, логичными. Плюс недостаточная компетентность в собственно историко-архитектурных вопросах обусловила тот факт, что два разных сооружения признавались за одно, соответственно, ошибка и незнание самых исследователей были приписаны Г.О. Потемкину.

И только в середине ХХ в. стали появляться работы историков архитектуры, где доказано, что в действиях фаворита (а по последним исследованиям - мужа и фактического соправителя) Екатерины II присутствует логика и трезвый расчет. Г.О. Потемкин не ошибался; а в Риме и сейчас существует храм "san Paolo fuori le mura", то есть св. Павла за городскими стенами. Он является старейшей сохранившейся христианской базиликой IV в. н.э. Более ранние исследователи не обращали внимания на вопрос: зачем было Г.А. Потемкину для наибольшего (по утверждениям авторов) храма России и православного мира брать за образец главный католический храм мира, построенный значительно позднее раскола 1054 г. на католиков и православных? Такой поступок, по их мнению, объясняется "натурой" Г.А. Потемкина, предрасположенного к гигантомании и фантазированию. Г.А. Потемкин не ошибался, а, наоборот, сделал серьезный стратегический шаг, избирая за образец главного православного храма России - старейший храм Рима, построенный до раскола 1054 г. (В православной традиции православными считаются все христианские церкви до 1054 г.).

Между двумя возможными прообразами екатеринославского собора имеется еще одно существенное различие - храм св. Петра в Риме представляет тип крестово-купольного храма, а храм св. Павла за стенами - является базиликой. Проект Преображенского собора работы К. Геруа, выполненный согласно потемкинскому "Начертанию", представляет собой не крестово-купольное, а базиликальное сооружение с пятью нефами, то есть, совсем не схож с собором св. Петра в Риме. Проект Геруа долгие десятилетия хранился (и хранится) в московском архиве, поэтому не был знаком местным историкам и краеведам; специалисты начали знакомиться с ним только с середины ХХ века.

Первым из историков стереотипную легенду попыталась развенчать в 1929 г. Н.Д. Полонская-Василенко, приведя исчерпывающие доказательства ее несостоятельности с архитектурной точки зрения. Однако негласный запрет на работы этого историка в течение продолжительного времени послужил причиной консервации ложного представления в массовом сознании горожан. Дошло до того, что сам текст (или отдельные фрагменты) "Начертания" в большинстве краеведческих работ публикуются с ошибками, в первую очередь "в подражание св. Петра что в Риме", вместо оригинального "в подражание св. Павла, что вне Рима". Во второй половине ХХ в. в работах известных историков архитектуры С.Б. Ревского и В.И. Тимофеенко уже говорится о храме "св. Павла что вне Рима", а последний впервые опубликовал в 1984 г. чертеж бокового фасада храма по проекту К. Геруа. Несмотря на все вышесказанное, легенда о том, что собор должен был быть "на аршинчик длиннее" или выше, чем собор св. Петра в Риме, кажется, получила постоянную прописку в большинстве современных днепропетровских работ. Большая часть местных изданий, даже последних лет, изданных к 225-летнему юбилею города, к сожалению придерживаются традиционной точки зрения о храме - аналоге римского собора св. Петра, с 12-ю престолами и "на аршинчик выше" (или длиннее).

III. Сколько первых проектов собора было в реальности?

Проект Клода Геруа.

Первый проект Преображенского собора выполнил французский архитектор Клод Геруа. Кажется, это единственный факт ранней истории собора, не вызывающий сомнения у исследователей. Описаний проекта в источниках не сохранилось (кроме тех, о которых говорилось выше - про собор с 12-ю престолами и "на аршинчик" длиннее собора св. Петра в Риме). Естественно, эта информация крайне недостаточна. Главный источник на сегодня - чертежи, хранящиеся в Российском военно-историческом архиве (Москва), которые приписывают Клоду Геруа. В архивной описи, кстати, они озаглавлены "Планы, фасады и разрезы церкви в г. Екатеринославе. 2-я полов. XVIII в.", т.е. изначально не датированы и не атрибутированы (в данном случае не указано авторство). То, что автором этих чертежей является Геруа, установилось во второй половине ХХ века (работы исследователей С. Ревского, В. Тимофеенко и др.). Как уже говорилось, на рисунках мы видим значительное по размерам здание базиликального типа с пятью нефами и массивными портиками на фасадах. Вверху чертежей имеются надписи, например "Лицовой вид Екатеринославской церкви" и, соответственно, "боковые", а также "поперечной разрез".

Но вот что настораживает - дело в том, что на генеральном плане Екатеринослава Клода Геруа, утвержденном Екатериной II 13 октября 1786 г., собор не является отдельно стоящим зданием. Ансамбль центральной площади, хорошо проработанный в проекте Геруа (что отмечается всеми историками архитектуры), включает комплекс зданий религиозного назначения, состоящий из трех частей - собственно, центральной части - "Церковь соборная Преображения Господня", и еще двух отдельно стоящих сооружений ("Архиепископия с дикастериею" и "Семинария"), соединенных с собором переходами. На чертежах же, приписываемых Геруа, изображено отдельно стоящее композиционно завершенное здание церковного назначения. Причем там, где на плане Геруа обозначены переходы, на чертежах обозначены массивные боковые портики. Конечно, сами по себе эти аргументы не дают оснований для пересмотра устоявшегося мнения историков архитектуры, но позволяют усомниться в принятой атрибуции. Хотя, возможно, перед нами один из вариантов работы того же Геруа.

С 1786 г. в течение нескольких лет первый генеральный план Екатеринослава работы Клода Геруа являлся официальным документом для застройки города. Центральный элемент плана - соборная площадь на холме и Преображенский собор как главное здание. 9 (20) мая 1787 г. Преображенский собор был заложен в торжественной обстановке в присутствии большой части российской элиты и иностранных дипломатов, сопровождавших Екатерину ІІ. Первые два камня заложили Екатерина ІІ и император "Священной Римской империи германской нации" Иосиф II.

Однако, что же происходило реально после того, как кортеж императрицы покинул место закладки храма на горе? В том же 1787 году строительство собора началось согласно проекту Клода Геруа. По скупым свидетельствам источников, в 1787 - 1789 гг. был полностью закончен только фундамент: вырыты глубокие рвы, положен крупный и мелкий дикий камень с известковой заливкой. Историк Екатеринослава архиепископ Гавриил (Розанов) утверждает, что стоимость этого фундамента обошлась казне в 71102 рубля. Есть свидетельства, что начали и возведение стен здания, доведя их в высоту где-то на несколько метров.

Первый генеральный план Екатеринослава. Автор - Клод Геруа. Утвержден Екатериной II 13 октября 1786 г.
В многочисленных работах, посвященных начальному этапу строительства Екатеринослава, принято упоминать, что основным фактором, затормозившим строительство города, и, особенно, собора, стала русско-турецкая война 1787 - 1791 гг., начавшаяся несколько месяцев спустя после путешествия Екатерины II. Возможно, война и была одним из негативных факторов, однако новый город неуклонно продолжал развиваться. В доказательство можно привести тезис, что первые сооружения города и были построены во время этой войны. С 1787 и до начала 1790-х годов на северо-восточной кромке холма появилась резиденция генерал-губернатора Новороссии - выстроен значительный по объему дворец (проект И. Старова) и разбит вокруг него парк в "аглинском" стиле (работа садового мастера Вильяма Гулда). Во время войны строился и фундамент собора - достаточно масштабная работа была проведена за два года. События первых лет жизни Екатеринослава нужно рассматривать более реалистично - потемкинская программа начала проводиться в жизнь, правда, замедленными темпами.

Отказа от инициативы по строительству Екатеринослава на обширном днепровском холме с Преображенским собором и комплексом зданий административно-культурного назначения не было. Да и не могло быть, пока был жив Потемкин, выдвинувший целостную идею нового города и делавший массу усилий, чтобы ее реализовать. В то же время роль негативных факторов (сокращение субсидий в связи с финансированием военных действий, неблагоприятные природные условия местности и др.) заставила Потемкина все же пересмотреть часть положений своей программы. Он отказывается от услуг Клода Геруа и приглашает к проектированию Екатеринослава крупнейшего зодчего русского классицизма Ивана Старова. Екатеринославский наместник Василий Нечуй-Коховский докладывал в 1792 г. Екатерине ІІ, что уже в 1788 г. Г.А. Потемкин приказал "выписать", т.е. пригласить из Петербурга архитектора Старова, чтобы сделать новый план города и соборной церкви. Это упоминание важно - значит, на уже сооруженном фундаменте собора по проекту Геруа должна была возвыситься другая церковь - по проекту Старова?

IV. Проект Ивана Старова.

Итак, второй проект - Ивана Старова. Что мы знаем об нем? В сущности, ничего. Удалось ли вообще Ивану Старову выполнить новый проект Преображенского собора? Или он ограничился тем, что составил новый генеральный план города и проект Потемкинского дворца?

Немного света на эти вопросы проливает официальная переписка Екатерины II и екатеринославского наместника Василия Нечуя-Коховского начала 1790-х гг. Забегая вперед, скажем, что после внезапной смерти Г.А. Потемкина в бессарабской степи 5 (16) октября 1791 г. процесс строительства нового Екатеринослава приобрел действительно хаотический характер. Можно согласиться с несколько риторическим высказыванием Д.И. Яворницкого: "Все сразу почувствовали, что [его] смерть есть начало конца всех широких и грандиозных его замыслов в крае".

После этого Екатерина II велела В.В. Нечуй-Коховскому подать исчерпывающий отчет о положении дел в Екатеринославском наместничестве и, в первую очередь, в Екатеринославе. Рескрипт, изданный 7 января 1792 г., требовал от наместника: "...доставить к нам немедленно копию с плана сего города каким образом он выстроиться предполагается, что по оному исполнено и что еще не достроено, присовокупя к тому подробное описание окружностей и сведение о числе казенных и партикулярных домов, в них жителей всякого состояния и всего того, что до сего города касается...".

И вот уже 30 января 1792 г. В.В. Нечуй-Коховский представил императрице подробный доклад о строительстве Екатеринослава, который необходимо частично привести здесь: "...подношу при сем копию плана г. Екатеринослава. Каким образом он выстроится предполагается: также планы оконченным и начатым строениям... Приемлю дерзновение... донести, что церковь, которая начата была строиться по сделанному плану архитектором Героа [так в тексте - М.К.], и которой фундамент выведен уже был в 1788 г. приказал покойный генерал-фельдмаршал строением оставить, и выписать из Санкт-Петербурга архитектора надворного Советника Старова, поручил ему сделать новый план и городу и церкви. План города был мне отдан которой и препровожден от меня в наместническое правление. По сему розбиты ныне кварталы, означены места где быть каким строениям, и роздаются под построение домов частным людям. Плана же церкви я не получал, и не известно, был ли оный апробован [т.е. утвержден - М.К.]. План дому наместнического правления хотя и отдан мне, но строить оный предполагалось по окончанию войны. Восемь каменных больших домов строятся по планам врученным мне от покойного генерал-фельдмаршала [Г.А. Потемкина - М.К.]... Построение моста в сем городе почитал он нужным…".

Второй генеральный план Екатеринослава. Автор - Иван Старов. Утвержден Екатериной II 23 февраля 1792 г.
Этот доклад, во-первых, демонстрирует относительную продуманность мероприятий, увязывание их с ходом военных действий и контроль за ними со стороны Потемкина. Здесь утверждается, что фундамент соборной церкви действительно был выведен согласно проекту Геруа, что Старову было поручено сделать план города и церкви в комплексе, однако в распоряжение наместника последний не поступал.
Точно известно, что план целого города был доработан Старовым в Петербурге и передан в Екатеринослав. Рескриптом от 23 февраля 1792 г. Екатерина уведомила В.В. Нечуй-Коховского, что ""планы города Екатеринослава и разных в оном строений" утвердила с резолюцией: "Быть по сему - Екатерина". Средства для сооружения новых зданий не были ассигнованы, требовался подробный отчет о расходовании ранее выделенных сумм. Был ли среди "разных строений" план собора? Нет. Потому что в письме начальнику канцелярии Потемкина и позднее секретарю императрицы Василию Попову от 14 апреля 1792 г. из Дубоссар, Коховский жаловался: "как я получил один только план города то всепокорнейше прошу ваше превосходительство уведомить меня: были-ль при оном отправлены планы и других зданий?…".

На этом данные источников начала 1790-х гг. обрываются. Известный украинский историк Н.Д. Полонская-Василенко еще в 1929 г. приводила цитату из статьи 1853 г. "Историческая и статистическая записка о городе Екатеринославе", где утверждалось, что екатеринославский губернатор Хорват (сменил на посту Коховского в 1794 г.) отсылал Екатерине II "план величественнаго соборнаго храма, и оттуда не возвращен, чрез что прекратилась и самая постройка его, ограничившаяся тем, что успели выбутить только фундамент". Однако сама же исследовательница выразила сомнение в достоверности этой информации: Коховский не нашел плана церкви Старова, и маловероятно, чтобы его нашел Хорват. Она задает вопрос: "поэтому не ясно, какой план "величественного храма" послал Хорват: Геруа или Старова? Окончательно осветить этот вопрос можно, только разыскав в архивах Петербурга или Москвы этот план".

Через восемь десятилетий после этого утверждения данный вопрос так и не разрешен. Чертежи "Екатеринославской соборной церкви" обнаружились в московском архиве, их автором признан Геруа, никаких следов чертежей Старова (кроме плана) нет. Мы вынуждены обратиться к самим генеральным планам Екатеринослава этих двух архитекторов, благо на них хорошо прорисован ансамбль центральной площади на холме.

Видимо, Старов создал-таки свой проект собора. Чертежи, позволяющие судить хотя бы о внешнем виде здания, не сохранились. Но на планах Старова и Геруа выражены несколько разные идеи расположения и параметров здания собора. На плане Геруа собор - центр площади - более массивен и соединяется с очень близко стоящими зданиями "архиепископии с дикастериею" и семинарии. Мало того, собор и дворец генерал-губернатора не находятся на одной линии. А вот Иван Старов несколько "высвобождает" собор. На плане Екатеринослава 1792 г. собор также не является отдельно стоящим зданием, на чертеже прорисованы полукруглые переходы, соединяющие храм со зданиями архиерейского дома и консистории. Однако последние два сооружения отстоят на довольно значительном расстоянии, а соединительные колоннады (или переходы) не окружают собор с двух сторон, как на плане Геруа.

Касательно чертежей из московского архива: четкие критерии, по которым они были приписаны Геруа, неизвестны. Старовский собор в плане также напоминает сооружение, изображенное на архивных чертежах. Кроме того, подписи на чертежах, приписываемых Геруа, очень схожи с подписями на целом комплексе чертежей построек на Юге Украины И. Старова, опубликованных исследователями Н. Белеховым и А. Петровым в книге "Иван Старов: Материалы к изучению творчества" в 1950 г. И, все-таки, как быть с ситуацией, когда на чертежах из архива изображено отдельно стоящее здание, а на обоих планах оно заключено с другими сооружениями в единый комплекс с помощью пристроек? Конечно, эти соображения нельзя считать достаточными для пересмотра устоявшегося мнения о принадлежности чертежей Геруа, но они открывают пути дальнейших поисков в этом вопросе.

Обратим внимание еще на одну важную деталь: на плане Старова Преображенский собор и дворец Потемкина образуют единую ось и связаны отдельной магистралью (линия совр. Октябрьского пер.). Но дворец Потемкина уже был построен в к 1789 г. (ныне - Дворец культуры студентов ДНУ), а собор только планировалось строить. Поэтому, чтобы расположить их на одной линии, строителям пришлось бы перенести место собора около 80 м. юго-восточнее; отойдя от того места, где он был заложен Екатериной II и Иосифом II. Теперь уже как бы привязывая собор к дворцу наместника. Этого сделано не было, современный собор по указу Николая I построили в 1830-1835 гг. на месте, заложенном его августейшей бабушкой. В этом состоит "секрет" того, почему главная композиционная ось нагорной части Екатеринослава, задуманная Старовым, была нарушена, а великолепный градостроительный ансамбль, один из лучших эпохи классицизма в России, не состоялся.


V. Екатеринослав как "потемкинская деревня"? Следует ли считать пророческим высказывание Иосифа II о соборе?

В конце екатерининской эпохи кафедральный собор в Екатеринославе так и не был сооружен, ни по проекту Геруа, ни по проекту Старова. Удалось вывести только фундамент, о котором упоминалось выше, и о котором архиепископ Гавриил (Розанов) говорит, что он стоил казне 71102 рубля. В дальнейшем около сорока лет строительные работы не производились, а все место постепенно заросло травой посредине огромного пустого пространства на горе. Но как все это соответствовало официальным распоряжениям, утвержденным императрицей генеральным планам Екатеринослава? Ведь на обоих планах главным зданием, предположенным к постройке, являлся собор?

Причин несколько, они как субъективного, так и объективного характера. Сказались и личные качества царствующих особ, и перипетии колонизационного процесса в "новоприсоединенном крае". Скоропостижная смерть Потемкина в 1791 г. сама по себе стала причиной свертывания и ограничения правительственных мероприятий по обустройству южных губерний. Сменивший его на "посту" официального фаворита Платон Зубов, если и пытался декларативно сохранить прежние темпы и "блеск" преобразований, то попытки эти завершились неудачей. Историки до сих пор спорят, мог ли Зубов оказаться хотя бы бледным подобием Потемкина, и большинство отвечает отрицательно. Но это уже совсем другая история…

Несколько лет, пока жива была Екатерина II, с 1791 по 1796 гг., все планы строительства города и собора сохраняли официальную силу. Даже "университетская сумма", ассигнованная на строительство в Екатеринославе университета, подбор и размещение научных кадров, продолжала поступать всю первую половину 1790-х годов. Судя по сохранившимся в архивах ведомостям, выплачивали жалованье профессорам несуществующего университета. Однако со строительством собора вышла заминка, о которой мы рассказали выше. Можно предположить, что план собора затерялся в петербургской неразберихе, связанной с передачей дел от Екатерины к Павлу. Последний вовсе не желал продолжать политику своей матери. Екатеринослав "впал в немилость". Указом 1797 г. Павел I переименовал Екатеринослав в Новороссийск. Хотя город остался центром огромной Новороссийской губернии, император запретил на всей этой территории любое каменное строительство. В новый XIX век Екатеринослав вошел с другим именем, без генерального плана, с отсутствием четких оптимистических перспектив своего развития. Завершилась эпоха, где блеск и изощренность идей Просветительства воплощались в "правильности" и изысканности сооружений, ансамблей, городов. Началась качественно иная эпоха: при всей имперской риторике идеи становятся прагматичными, трезвыми; это выражается в четкости и строгости, "скучности" николаевского классицизма. Архитектурный символ эпохи - масштабное протяженное здание казарменного типа желтого или бежевого цвета с максимально строгим декором.

Причины столь резкого поворота в истории города и собора давно и прочно обросли мифами: искусственно преувеличенные масштабы потемкинских проектов противопоставляются упадку Екатеринослава первой четверти XIX в., превратившемуся чуть ли не в слободу Половицу, на месте которой и основывался город. Почему же все-таки не состоялся екатеринославский собор?

Римский император Иосиф II сразу после закладки храма будто бы изрек следующую мысль: "Мы с императрицей Екатериной в один день совершили великое дело: она положила первый камень в основание собора, а я второй и последний". Д.И. Яворницкий заметил: "И его пророчество, как показало будущее, вполне оправдалось". Французский посол граф де Сегюр также со своей стороны отметил, что в только что заложенном храме едва ли будет совершаться богослужение. Позднее в беседе с Иосифом II граф Сегюр отметил по поводу Екатеринослава, что "в Екатеринославе мы видели начало города, который не будет обитаем, начало церкви, в которой никогда не будет службы; место, избранное для Екатеринослава, безводное…".

Эти и ряд других утверждений заложили основу стереотипных представлений о личности Г.А. Потемкина и о политике правительства в крае конца XVIII века, которые в целом выражены в легенде о "потемкинских деревнях". Согласно такому взгляду, все, что увидела в Южном крае в 1787 г. императрица Екатерина ІІ, и основание Екатеринослава также, подается как грандиозная театральная постановка. Это словосочетание возникло в среде иностранных участников путешествия, дипломатов, а затем опубликовано в биографии Потемкина, написанной саксонским посланником в Петербурге Г.А. фон Гельбигом, переведенной на основные европейские языки. Сегодня и российские, и украинские ученые приходят к выводу, что существование "потемкинских деревень" нельзя считать доказанным фактом. Элементы декорации в путешествии Екатерины, конечно же были, но они не могли заменить реальные результаты политики правительства. Сам Иосиф ІІ, между прочим не принадлежавший к числу сторонников деятельности Екатерины ІІ и Потемкина, все же свидетельствовал, что увиденное в Новороссии пришлось "не по шерсти французскому посланнику, и он смотрит страшно озадаченным" (имелся в виду граф Сегюр).

Путешествие Екатерины II, составной частью которого стала закладка Екатеринослава и Преображенского собора, было организовано с целью продемонстрировать Европейским странам и Турции возросшую мощь России и её все возрастающее влияние в регионе, а в перспективе - полный контроль над ним. Иосиф ІІ и другие, скептически настроенные иностранные участники путешествия, понимали, с какой целью их пригласила Екатерина участвовать в путешествии. Они опасались, что Россия сможет приступить к осуществлению своих планов. Нужно было скомпрометировать деятельность русского правительства путем очернения самого доверенного лица императрицы. Миф о "потемкинских деревнях" стал иностранным ответом на продемонстрированные Потемкиным достижения в Северном Причерноморье. Он же способствовал поддержанию у Турции оптимистических настроений по поводу успеха в возможной войне, и заодно убеждал Европу в возможной победе Турции и возвращении Крыма под её опеку. Результаты русско-турецкой войны, разгоревшейся сразу после окончания триумфального путешествия, продолжавшейся с 1787 по 1791 годы, и закончившейся победой России и заключением Ясского мирного договора, опровергли выводы скептиков относительно процессов, происходивших в Южном крае. Стоит также отметить, что во многом иностранные наблюдатели были справедливы: это касается, в первую очередь, социальной "цены" преобразований, болезней и гибели многих поселенцев и строителей - солдат; а также бесконтрольного расходования государственных средств.

Негативное отношение к деятельности Г.А. Потемкина, в том числе во время путешествия Екатерины II, определило и оценки "прожектов" Екатеринослава и Преображенского собора, которые в литературе чаще всего изображаются как наглядный пример политики "потемкинских деревень". При этом высказывания Иосифа и де Сегюра выглядят пророческими, как если бы иначе и не могло быть. Могла ли эта и другие потемкинские инициативы быть реализованы в полном объеме? Или иностранные участники путешествия безоговорочно правы в своем неприятии методов и характера имперских преобразований в Южном крае конца XVIII века?

На самом деле, нужно изучать каждый эпизод в отдельности, а в целом, подходить более реалистично, стараясь понять, где была велика роль личного, а где объективных факторов - необходимости хозяйственного освоения и заселения края. Кроме того, пример Петербурга показывает, что даже в тяжелых неблагоприятных условиях усилиями тоталитарной имперской машины реализуются самые масштабные проекты. Вспомним, что фундамент грандиозного "первого" екатеринославского собора все-таки вывели за два года. Точку в этой истории поставила смерть Потемкина и Екатерины. Поэтому высказывание Иосифа II о мрачном будущем Екатеринослава и его собора нельзя считать однозначно пророческим.

История со строительством екатеринославского собора, как нам кажется, хорошо показывает противоречия правительственной политики по колонизации Новороссии и в то же время ее успехи. Успехи в том, что верно были намечены узловые моменты, этапы и векторы колонизации (в нашем случае - сеть новых городских поселений в Причерноморье), противоречия - между правительственными идеями и их конкретным воплощением - связанные с массой причин - личного, финансового, эстетического или иного характера. Однако идеи, предложенные в конце XVIII века, были в массе своей дальновидны, и Преображенский собор - символ нового Екатеринослава - все же был построен, хотя и не с первой попытки.

VI. "Виртуальный собор". Попытка № 1.

С приходом к власти Александра I (правил с 1801 по 1825 гг.) положение Екатеринослава снова стремительно изменилось. 8 октября 1802 г. городу возвращено прежнее имя. В 1804 году в город переезжает епархиальный архиерей, и он становится настоящим центром огромной епархии, занимавшей пространство всей теперешней Южной Украины. Опять начинается работа над составлением генерального плана города. И здесь первое место занимает собор. Однако новым разработчикам структуры города теперь приходиться иметь дело с уже существующим городом, реальность жизни которого сильно отличалась от "прожектированной".

В это время стало ясно, что расположить город или хотя бы его центр на обширном днепровском холме не удастся. Две главные причины: отсутствие водоснабжения и плохое сообщение "горы" с днепровской низменностью. Начинается главная "интрига" первых десятилетий жизни Екатеринослава - борьба двух "начал" - верхнего и нижнего, "высочайше утвержденных" проектов и суровой реальности. Сам город сосредоточился в приднепровской низине, занимая несколько кварталов; на горе же возвышались десятка два сооружений - Потемкинский дворец, архиерейская канцелярия, дом губернатора, семинария и другие официальные учреждения. Однако по всем планам города предполагалось обязательно застроить холм, и в центре его должен был непременно возвышаться собор. Его и построили на прежнем месте, но перед этим на протяжении трех десятилетий составлялись несколько проектов собора, велась оживленная переписка, и все было безрезультатно. Имя, данное собору при рождении - Преображения Господня - заменили на Святой Екатерины. Вместо площади на холме его местом пытались избрать "площадь съестных припасов" возле Днепра. Таким образом, несколько десятилетий "виртуальный" собор перемещался в виртуальном пространстве, сконструированном проектировщиками Екатеринослава.

В 1804 году екатеринославский губернатор фон Берг подает в высшие инстанции "Представление о новой для города Екатеринослава планировке с выгодами общественными сообразной и о предполагаемом соборной церкви построении с приложением планов и сметы". Через год по этим материалам дюк де Ришелье, херсонский военный губернатор (а в будущем - генерал-губернатор Новороссийского края, главный благоустроитель Одессы) подает прошение министру внутренних дел князю Кочубею. Эти интересные документы хранятся в петербургском Российском историческом архиве.

Каким видел новый город и собор губернатор? Ключевая идея - невозможность строительства центра города на первоначально определенном для этого месте, а именно на главной возвышенности, причинами чего названы война 1787 - 1791 гг. и отсутствие водоснабжения. "В последствии времени оказалось, что преднамериваемое строение города на весьма возвышенной горе сопряжено с крайними затруднениями и совершенными невозможностями, ибо сколько не старались открыть тамо воду, но все попечения были тщетны и никакого успеху не имели, по чему доселе нет тамо ни одного обывательского дому". "Казенное ж какое есть строение пришло в обветшалость и опустение, а весь город расположен на одном назначенном по плану предместии на равнине и полугоре тут лежащих…". Берг впервые официально предложил оставить город "как есть" - на равнине под горой и на склонах горы, перенеся центр в низинную часть. Видимо на месте был разработан план города с назначением новых мест для зданий, направленный вместе с прошением губернатора. Вместе с планом Екатеринослава "на высокое благоразсмотрение" были представлены план и сметы на строительство нового собора, причем церковь теперь предлагалось посвятить не Преображению Господню, но имени Св. великомученицы Екатерины, а приделы наименовать во имя Св. князя Александра Невского и равноапостольного царя Константина. Возведение собора должно было обойтись казне в 52.271 руб. 10 коп.

Губернатор фон Берг, в заключение всего, "всепокорнейше" просил "в память благотворительных намерений Великия Екатерины и в славу имяни ея неоставить сей ныне почти исчезающий город начальническим покровительством".

Дюк Ришелье в своем докладе замечает, что в июне 1805 г. лично посетил Екатеринослав и убедился в правильности предложений фон Берга. Ришелье нашел их справедливыми "со стороны неудобовозможного и затруднительного на горе построения города", и вместе с тем признал "избранное Господином Губернатором место для города весьма выгодным и приличным, а построение для присутственных мест домов и соборной церкви во имя Святыя Екатерины.. необходимым…". В том же году Ришелье представил на рассмотрение министра внутренних дел князя Кочубея новый план города, планы зданий и церкви со сметами на строительство.

В августе 1805 года министр внутренних дел Кочубей представил императору Александру І доклад по предложениям фон Берга и Ришелье, который был одобрен императором 9 сентября 1805 г. Александр І, "находя расположение города сего по прежнему плану действительно неудобным, изъявил… соизволение, чтобы оный перенесен был на другое место, по новому плану назначенное…".

Особое внимание было обращено на вопрос о строительстве нового собора и нескольких приходских церквей. В прошении фон Берга указывается, что "обыватели сего города имея нужду в церквах, едва успели выстроить одну приходскую деревянную весьма непрочную и тесную, новое их здесь поселение, и что город неимеет ни каких особенных доходов, при всем усердии к религии неможет достигнуть до цели в построении сих необходимо нужных зданий". Другая церковь, деревянная, перевезена была в Екатеринослав из упраздненного Сокольского монастыря, однако в тот момент пришла в ветхость и угрожала падением. На основании Высочайше конфирмованного доклада Священного Синода 4 декабря 1803 года в Екатеринослав был переведен епархиальный архиерей, и поэтому необходимость постройки кафедрального собора стала очевидной.

В отличие от плана Старова 1792 г., где церкви вместе с основной застройкой должны были располагаться на горе, император повелел, что "церкви помещены быть могут в разных местах посреди города, для удобности жителей и к лучшему виду самих их и нового города". Таким образом, основной массив застройки Екатеринослава перенесен в приднепровскую низинную часть, здесь же предполагалось строительство соборной церкви.

В документе под названием "Экспедиция о плане соборной церкви в Екатеринославе" впервые фигурируют данные о проектировании нового собора. Александр І, одобрив доклад министра Кочубея, повелел, чтобы представленные губернатором фон Бергом "план и фасад… были исправлены или переделаны здесь [в Петербурге - М.К.], и чтобы построение здания сего произведено было в несколько лет". Здесь же указывается, что представленный план был отклонен, а к проектированию Екатеринославского собора привлечен известный зодчий А.Д. Захаров. "Академик Захаров, коему поручено было разсмотреть означенный план, представил вместо онаго другой, им вновь прожектированный". 29 марта 1806 г. Александр І приказал план "препроводить" к дюку Ришелье для составления сметы с последующей доставкой её в Петербург для назначения нужной суммы для строительства. Министр Кочубей сообщал Ришелье, что "император высочайше повелеть изволил план для сего здания составить здесь в Академии Художеств и в следствие того, зделанные академиком Захаровым план, фасад и профиль были представлены мною Его Величеству, и удостоены высочайшего одобрения".

Новый план Екатеринослава с учетом высказанных замечаний был подготовлен к началу 1806 г. Новый план признал нужным "назначить Главную Площадь в Большом Пространстве противу прежняго и строение на ней соборной церкви, присудственных мест и Гостинаго Двора в другом виде…" (л. 64). План был высочайше утвержден 20 марта 1806 г. Интересно, что согласно этому плану, центральная "Главная площадь" с "Соборной церковью" должна была расположиться точно там, где сейчас находятся здания областной государственной администрации и облсовета в начале проспекта Кирова с окружающим их парком. Было положено начало формированию еще одного градоформирующего узла.

Вопрос о постройке соборной церкви вновь стал на повестку дня только в 1807 году, когда дюк де Ришелье представил министру Кочубею подготовленную екатеринославским губернским архитектором смету на постройку соборной церкви на 69550 руб. Строительство планировалось совершить в три года, начиная с 1807 г. 8 февраля 1807 г. Александр І повелел выделить на постройку требуемую сумму - 69550 руб. и произвести строительство здания в течение трех лет. Дальнейшая судьба этих инициатив известна - соборная церковь во имя св. Екатерины так и не была построена. Для строительства церкви уже начали заготавливать строительный материал - кирпич, известь и т.д. Но строительству помешала начавшаяся русско-турецкая война 1806-1812 гг., а затем и Отечественная война 1812 г., после которой из финансовых соображений было запрещено сооружение каменных зданий во всей Империи.

VII. "Виртуальный собор". Попытка № 2.

В следующий раз вопрос о постройке собора в Екатеринославе был поднят только через десятилетие. Пятнадцать лет соборной являлась ветхая Успенская церковь на "площади съестных припасов", а место на горе зарастало травой. Екатеринославский архиепископ преосвященный Иов (Потемкин) и Новороссийский генерал-губернатор Ланжерон вступили в переписку между собой, в результате чего приняли решение: добиваться строительства соборного храма в Екатеринославе, только не на месте закладки Екатериной ІІ, потому, что "оно по возвышенности своей, будучи скудно водою, отдалено и от реки".

Новое "мнение", план и фасад храма, смету на строительство на 202024 руб. представили в 1820 г. на рассмотрение министра внутренних дел того же графа Кочубея. Податели предлагали также следующий вариант: "ежели неугодно будет правительству отпустить всю вполне сумму", выдать хотя бы 100000 руб., прочее надеялись собрать от "доброхотных дателей в каждом сословии".

Министр граф Кочубей поддержал идею сооружения нового храма в Екатеринославе. Однако он отказался от идеи пожертвований, и выступил за единый источник - государственное финансирование. "Старое" место на горе он также нашел неудобным. Выбор "другого способнейшаго" места он предоставил самим архиепископу и генерал-губернатору, т.е. Иову (Потемкину) и Ланжерону.

Начался долгий затяжной спор о новом месте для собора. Мнения разделились. Преосвященный архиепископ Иов предложил строить собор на "площади съестных припасов", возле Успенской церкви. Граф Ланжерон считал наиболее выгодным для такого строительства место Свято-Духовской деревянной церкви. Эта церковь находилась недалеко от места, где сейчас находится Свято-Троицкий кафедральный собор. По меткому выражению архиепископа Гавриила (Розанова): "доколе прение сие происходило, Проведение потребовало новых лиц к действию". Графа Ланжерона на генерал-губернаторской должности сменил граф Воронцов, а преосвященный Иов в 1823 г. скончался.

Новоназначенный архиепископ Феофил не согласился ни с одним из предложенных вариантов размещения храма и выдвинул свой: "в виду деревянных Семинарских строений, … прямо против дороги, ведущей с горы в нижнюю часть города". Согласно современной сетке застройки кварталов это место можно примерно обозначить как пересечение проспекта Карла Маркса и ул. Ворошилова и Клары Цеткин. (В построенном позднее здании семинарии сейчас располагается корпус № 4 ДНУ и банк "Аваль").

В 1827 г. Феофил подал свое "мнение" Святейшему Правительствующему Синоду. Началась переписка между Синодом и Министерством внутренних дел. Неожиданно Феофил по болезни сложил с себя "бремя Епархиального управления", а в 1830 г. скончался в одном из монастырей близ Харькова.

В 1828 г. на Екатеринославскую кафедру назначен был архиепископ Онисифор. Он поставил вопрос о строительстве в Екатеринославе "теплой", а не холодной церкви, т.е. с отоплением. Появился интересный документ: 21 января 1828 г. Святейший Синод определил: в несуществующем еще екатеринославском соборе "устроить необходимое число печей, а при Алтаре камин по образцу Санктпетербургскаго Петропавловскаго Собора". В это время в Строительный Комитет Министерства внутренних дел уже были "препровождены" план, фасад и смета на постройку нового собора. В этом Комитете они были рассмотрены и исправлены.
VIII. Почему собор "вернулся на гору"? Выбор царя Николая I.
Длительный спор вокруг места расположения екатеринославского собора разрешился неожиданно. Министр внутренних дел "поднес" план, фасад и смету "на Высочайшее усмотрение Государя Императора Николая Павловича". Монарх, первый раз ознакомившись с документами по Екатеринославскому собору, утвердил их, согласившись с доводами о перемене места. 24 июля 1828 г. Святейший Синод указал: соборную церковь строить на площади съестных припасов (современная пл. Демьяна Бедного). Присланы были план с фасадом, профиль и смета на сумму 178246 руб. 50 коп.

В это время снова сменяется епархиальное начальство: в должность вступает энергичный и "просвещенный" архиепископ Гавриил (Розанов), ставший одним из первых, если не первым, историком Екатеринослава. Новый архиепископ составил строительную комиссию, которая занялась подготовкой к строительству. Однако, на сей раз, с возражением выступил екатеринославский гражданский губернатор Донец-Захаржевский. Он известил архиерея, что "место, отводимое для построения Собора, по низменности своей, по зыбкому грунту земли и по очевидной тесноте, совсем неудобно для предполагаемаго каменнаго величественнаго строения". Губернатор просил о перемене места. Гавриил, со своей стороны, отвечал, что не имеет права нарушать высочайшие распоряжения. Губернатор вступил в переписку с графом Воронцовым, чтобы через него информация об этой полемике была доложена царю.

А тем временем царь сам вновь заинтересовался ситуацией со строительством собора в Екатеринославе. Узнав о затяжном споре, он вдруг "единым ударом разрешил недоумений узел". На докладе исправляющего должность Синодального обер-прокурора 10 августа 1829 г. Николай I собственноручно написал: "Я считаю лучшим местом то, на коем была закладка покойной Императрицы. Собор не есть здание ежедневнаго посещения, потому временное отдаление его от жилой части города не есть препятствие. По плану предполагаются вокруг Собора присутственныя места, стало нет и затруднения для сего назначения от отдаления от воды". 26 августа того же года последовал указ об этом Святейшего Синода, направленный архиепископу Гавриилу. Подготовка к строительству, наконец, началась.

IX. Кто архитектор?

Описание церемонии закладки и освящения собора с 1830 по 1835 гг. довольно подробно описаны в ряде работ, прежде всего самого Гавриила (Розанова). Имеет смысл остановиться на последнем из основных вопросов: кто является архитектором ныне существующего здания Преображенского собора? В 1920-1930-е гг., когда собор был закрыт и превращен в антирелигиозный музей, его предполагали снести, не придавая значения памятника архитектуры, тем более, общенационального значения. И только в 1950-е гг. удалось доказать, что Преображенский собор - творение Андреяна Захарова (1761 - 1811) - великого русского зодчего эпохи классицизма, создателя прославленного Адмиралтейства в Петербурге.

Подлинные чертежи Захарова, относящиеся к екатеринославскому собору, до сих пор не найдены. До середины ХХ века имя архитектора Преображенского собора оставалось неизвестным. Однако историк архитектуры И.А. Бурлаков в начале 1950-х гг. первым разыскал уже цитированные выше два упоминания о проектах собора, сделанных "академиком Захаровым" в 1805-1806 гг. Однако с 1805 г. до 1830 г. прошло довольно много времени. Тогда исследователь задался вопросом: "не был ли проект Захарова заменен при постройке чертежами другого зодчего". Ученый провел тщательно обследование сооружения в натуре, обмер и фотофиксацию, а также анализ особенностей архитектуры Преображенского собора в Днепропетровске и Андреевского собора в Кронштадте - выдающегося творения Захарова. (Андреевский собор в Кронштадте был построен в 1806-1810 гг., окончательно освящен в 1817 г., разобран в 1932 г.). Обнаружились многие сходные черты. Оба собора - вытянутой прямоугольной формы, спроектированы в общем объеме с колокольней. Близко совпали и размеры отдельных элементов сооружений - ширина передних и боковых портиков, внутренний диаметр куполов, ширина средней части обоих зданий.

Позднее в петербургском архиве обнаружатся чертежи, которые в первой половине 1820-х гг. выполнил отставной витебский губернский архитектор Федор Санковский и в 1825 г. сотрудник Строительного комитета П.П. Мельников. На них изображен построенный позднее екатеринославский храм: фасады, разрезы. Исследователи (С.Б. Ревский) признали их за восстановительные, сделанные с неизвестных нам оригиналов Захарова. Сомневаться в этом пока нет оснований.

Этим очерком мы завершаем рассказ о многотрудной истории возникновения екатеринославского Преображенского собора. Он был построен и освящен в 1830-1835 гг. на месте первоначальной закладки в 1787 г. Екатериной II и Иосифом II. Таким образом, город получил завершение первоначально заданной системы координат, и новый духовно, социально и эстетически значимый символ. Миф екатеринославского собора сразу стал важнейшей составляющей мифа нового города, притягательную силу он сохраняет и по сей день.

Максим Кавун