Ракита Антон

1997 г. рождения г. Днепропетровск
СШ-34
Класс 8-б
Люблю читать книги (любимые авторы – Дж.Гришем, П.Г.Вудхаус, А.Аверченко) .

Велосипед

Был теплый июльский день. Зеленела трава. Ветер посвистывал в кронах деревьев. Трели птиц дополнялись сладостным ароматом растительности, что в купе с приятной погодой делало этот понедельник незабываемым. По выложенной мелкой галькой аллее, обсаженной с двух сторон грузными дубами, стоявшими, в отличие от хрупких осинок, смирно, как солдаты на параде, ехали, весело скрипя шинами два велосипеда. На первом велосипеде, пугая звонком птиц, ехал мистер Диггинс - знаменитый защитник спорта и ярый борец за здоровый образ жизни. Каждый понедельник он почти силой сажал на велосипед своего соседа, мистера Паркера, дабы вместе осуществить ездовую прогулку парком. Паркеру, в отличие от Диггенса, крутить педали велосипеда не доставляло никакого удовольствия. Лицо его было багряно-красным, а влагу из рубашки можно было выжимать ведрами. Педали он крутил со всей силой, и был очень похож на тюленя, который вдруг решил принять участие в велогонке. Образ горестного спортсмена дополняла штанина, все время заходившая в цепь. Каждый ее заход сопровождался резким дрыгом ногой и ругательными выражениями Паркера. На семнадцатый раз ей все же удалось заставить Паркера отпустить руль. После чего велосипед, плавно поехав с горки и уткнувшись в скамейку, выбросил седока из седла. Полет его весьма напугал старушку, мирно кормящую голубей мякишем хлеба. Пожилая женщина, увидев над собой триста фунтов мистера Паркера, сначала подумала, что это метеоритный дождь и уже хотела идти в ближайшую метеорологическую станцию, дабы сказать что ученые, сидящие там, ленивые плуты и не предупреждают по радио о таких громоздких осадках. А ведь метеорит мог упасть на нее. Но подоспевший мистер Диггинс успел объяснить не на шутку разгневанной женщине, что метеоритных дождей уже лет как сто не было, а лежавшее в клумбе «небесное тело» никто иной как его лучший друг мистер Паркер. Старушка недоверчиво слушала, и все же решила навестить ученых-предсказателей погоды на всякий случай.

Мистер Диггинс взял под руку мистера Паркера и неспешно повел домой. Всю дорогу мистер Паркер жалобно ойкал и похрамывал, а мистер Диггинс без умолку острил и рассказывал анекдот, который Паркер от него слышал не менее ста двадцати семи раз . Но собрав все свое терпение Паркер мужественно шел дальше , не взирая на жизнерадостного, надоедливого мистера Диггинса. Аллея закончилась и вскоре они подошли к дому Паркера.

Закат, как будто собравший в себе все цвета мира, почти порадовал Паркера, однако последний, вспомнив про полет над лавочкой с пожилой дамой, скорчил такую гримасу , что мистер Диггинс чуть не упал в клумбу с георгинами и ярко-желтыми астрами . Не будь его знаменитый вестибулярный аппарат таким натренированным и не удержись он на ногах, ему бы пришлось испытать всю ярость мистера Паркера - тот немедля разорвал бы его на мелкие кусочки. Цветы были страстью Паркера (за глаза улица называла его «Паркер – газонокосильщик»).

- Осторожнее, это китайские сорта!

-Не беспокойтесь мой друг – спокойно произнес Диггинс, – В молодости я слыл не плохим прыгуном в бассейн с вышки и с высотой я знаком как никто другой.

Ну, ну …- промычал мистер Паркер – ловкач тут мне нашелся.

Но подойдя к двери, Паркер внезапно изменился в лице: оно стало таким, будто бы он открыл новый сорт роз. Серая коробка выделялась на коричневом пороге.

-Моя кузина, моя славная кузина Сьюзен! - от счастья Паркер чуть не рыдал.

-Что стряслось? – подоспевший Диггинс был ошеломлен, когда мистер Паркер, торжественно извлек из картонного хранилища телевизор. По тем временам это было последнее слово в науке и технике.

-Моя любимая Сьюзен, - Паркер смахнул слезу – моя дорогая кузина...

На следующий день, когда мистер Диггинс опять зашел за Паркером , чтобы снова пригласить друга покататься на велосипеде , ему никто не открыл. Почти десять минут он долбил паркеровскую дверь, после чего вздохнул , решив было идти , но ненароком заглянул в окно и увидел Паркера ,полулежащего в кресле и смотревшего какую-то муть по своему новому ящику. Не стерпев такого гнусного обращения к его стуку, Диггинс обошел дом и влез в открытое окно спальни . Пройдя в гостиную он подошел к креслу и положил руку на плечо Паркеру.

- А это вы Диггинс. Очень рад вашему столь неожиданному для меня визиту.-Паркер был, как никогда умиротворен. – Пойдемте кататься – сухо попросил мистер Диггинс.- Погода сегодня чудесная.

Эту фразу «погода сегодня чудесная» Паркер слышал всегда, даже в грозу (так Диггинс любил кататься).

-Нет, я лучше оклемаюсь после вчерашнего и посмотрю балет.

- Вы мой друг ленивый, теперь узник этого телевизора. Недаром индейцы племени Чукири нарекли его « кладезем порока». А церковь наверняка запрещает иметь такие штуки дома.

- Мне лично никто ничего такого не говорил!- мистер Паркер начинал потихоньку злиться.

-Так я вам говорю! – голос мистера Диггинса, искрящийся вначале спокойствием перешел в крик ,напоминавший боевой клич вышеупомянутого племени индейцев.

-Вон из моего дома! Вы мне не друг!- рука мистера Паркера указала на дверь.

- И вы мне тоже – теперь голос мистера Диггинса походил на голос ребенка, обидевшегося на своих родителей . – Ваш телевизор вас погубит.

-А вас погубит велосипед – прорычал Паркер, повернувшись на каблуках своих спортивных, как любил говорить Диггинс, «тапок». Диггинс ушел. Ушел навсегда из жизни мистера Паркера. Правда, ненадолго. Во время субботнего выпуска новостей, сразу после объявления о пропаже собаки , на экране любимого телевизора Паркера вдруг появился … мистер Диггинс. Паркер чуть не поперхнулся содовой. Оказалось , что во время еще одной велосипедной вылазки мистер Диггинс попал в аварию , а точнее прямо на его велосипед упала внушительная ветка . Велосипед теперь напоминает яйца всмятку , а у мистера Диггинса перелом ноги и множество ссадин . Паркер ликовал .

-Ну что дорогой Диггинс, кого тут что погубило? Меня? Нет, я в порядке! А вот ваша физиономия теперь напоминает омлет! Ха-ха!- Паркер хохотал от души, и потихоньку у него началась истерика.

Великий велогонщик! Король дорог! Ой, не могу! Шут гороховый! Клоун педальный!- Паркер умирал со смеху и злорадствовал.

- А я живой и телевизор меня пальцем не тронул!

Произнеся эти слова, мистер Паркер в полном возбуждении припечатал ладонью по телевизору так сильно, будто бил кувалдой на каменоломне. И тут из телевизора посыпались искры . Паркер испугавшись отскочил , при этом зацепившись за провод. Телевизор закачался на тумбе и грациозно упал на ногу мистера Паркера, прихватив заодно и вазу. Ваза разбилась в считанных сантиметрах от головы мистера Паркера, доставив ему множество порезов . Тут Паркер потерял сознание,

Палата городской больницы походила на тюремную камеру с белыми стенами и цветами в вазонах. Свет ярко отражался в металлической спинке кровати и этим досаждал Паркеру. Прячась от надоедливых лучей, он повернулся на бок. И увидел перед собой подавленного мистера Диггинса.

-Никаких велосипедов – сказал Диггинс, протягивая руку.

-Никаких телевизоров пожимая в ответ руку, сказал мистер Паркер.

Джеф и тетушки

-Джеф! Ты ей-Богу как маленький! - взвизгнула пожилая дама, уличившая своего законного племянника в таком страшном преступлении, как топление майского жука в гоголь-моголе. Пожилой дамой была Маргарет, моя, к сожалению, тетушка, решившая провести пару недель в моем домишке, что бы отдохнуть от городской суеты и доказать всем, а точнее мне, что все что она делает всегда выходит на «отлично». Джефом же был я, и в моем преступлении ее больше волновала не судьба несчастного жука, творенья Божьего, который имел равные с ней права на жизнь, а судьба скудненького, приготовленного на скорую руку и два яйца двухнедельной давности гоголь-моголя. Тетушка Маргарет больно ударила меня по пальцу мухобойкой, за то, что мое благородство не позволяло никак оставить тонуть в ужаснишей на вкус жиже несчастного, уже начинавшего видеть свет в конце туннеля, а точнее стакана, жука. Из-за тетушкиного громобойного, которому позавидовал бы сам Зевс, удара я на секунда выпустил из пальцев жука, который, к сожалению, ни секунды не медля, утонул в стакане. Бедняжка! Тетушка же не обратила никакого внимания и вылила гоголь-моголь в окошко. Порой эта женщина вызывала у меня чувство, с которым обладатель сенной лихорадки косит газонокосилкой амброзию и прочие дурман-травы.

-Джефирс, твое поведение не может оставаться безнаказанным. Выйди из-за стола.

- Но тетушка…- начал мямлить я, стараясь показать тетушке свое горе. Однако тетушка оказалась непреклонной. Её палец указал мне, словно какому-то школьнику на дверь из столовой. На самом деле я был счастлив подвернувшемуся случаю хоть на время избегнуть общения с тетушкой. Меня, распирали чувства радости и счастья. Однако, тетушка скоро поднялась ко мне и заметила, что мои ногти сходны с ногтями асфальто-укладчика и их немедленно надо привести в надлежащий вид. Это было последней каплей в мою, уже давно переполненную чашу терпения. Распухшей от тетушкиного маникюра рукой я набрал номер своей второй тетушки Луизаны.

Для тетушек Маргарет и Луизаны я был яблоком раздора, которое каждая хотела научить на свой лад. По словам тетушки Маргарет, когда Луизана находится с ней в одном помещении, у нее появляются ощущения, которые бывают у космонавта в открытом космосе без скафандра. Луизана также не любила тетушку Маргарет: «В ее похлебке, если постараться можно найти мух, а ее зубы представляют собой жалкое зрелище». Мои мысли о том, что Маргарет, не вытерпев, присутствия Луизаны попросту, убежит, и что второй вскоре станет со мной скучно, и она также поспешит уйти, плавно, перешли в самые сладкие сны моей жизни.

Каково же было мое удивление и негодование, когда утром, отворив дверь столовой, я обнаружил, что обе тетушки, сплетничая, мирно играли в вист.

-Доброе утро!- хором сказали они.

-Доброе…- испуганно пролепетал я.

- Представляешь Джефик (ненавижу, когда она меня так называет!), Луизаночка (вот это да!) приехала к нам вечером и осталась погостить. Она пробудит у нас две недели. Не правда ли чудесно?!

-Очень. Весьма чудесно.

- Но скажи мне на милость, что у тебя с волосами? Тебе их лошадь жевала?!

- Ах, ты тоже заметила? - укоризнено произнесла тетушка Луизана.

-Еще бы, а знаешь, что он вчера за обедом вытворил?

- Нет, расскажи!

- Топил майского жука в гоголь-моголе!

- Ах, в твоем знаменитом гоголь-моголе?! Не может быть!

Под их разговоры я тихо вышел из дома и уже через час сидел в поезде, едущем по направлению в Лондон. А тетушки, наверное, не заметив, моего ухода до сих пор, болтают в столовой. Я даже рад, что они помирились. А за себя еще больше. Несносные женщины…

Скрип

Невский проспект был залит светом. Туда-сюда сновали пешеходы и экипажи. Лёгкий снежок покрывал деревья, которые еще не утратили своё осеннее очарование. Поэт Цветиков лежал в кровати, держа в одной руке чашку с крепким кофе, а в другой лист. Перо же покоилось за его правым ухом. Все звучные рифмы как будто сговорились покинуть его. Цветиков, окончательно обидевшись на рифмы, начал резко подпрыгивать на кровати. Вследствие этой «медитации» чашка с кофе приземлилась на пол. Теперь, лежа вверх дном, она походила на белый айсберг в море кофейного цвета. Кроватные пружины под спиной Цветикова начали жалобно скрипеть, словно моля о пощаде. Это так разозлило поэта, что вскочив с кровати, он решил вырвать пружины из матраца, но поскользнувшись в луже кофе, плавно приземлился на паркет. Паркет, словно отдавая долг пружинам, заскрипел. Волосы Цветикова приняли вертикальное положение, а сам он начал бить кулаком по скрипучему паркету. Последний же заскрипел еще отчаяннее. Тогда Цветиков решил прекратить этот концерт и отправился за тряпкой. Но, ступая своими домашними туфлями, он создавал все новые и новые скрипы. Они так досаждали Цветикову, что дойдя до коридора, он решил оставить тряпку в покое, и, повернув направо, зашел в свой уютный кабинет. Цветиков осторожно вступил на ковер. Он не заскрипел. Тогда убедившись в отсутствии скрипов, он лихо направился к столу, надеясь, что рифмы, словно заблудшие овечки, вернутся к нему. Однако, сев за стол, он вновь услыхал противный скрип. Скрипел стул! Дубовая дверь, которую сквозняк зачем-то начал закрывать, все время скрипела басом, пока не уткнулась в дверной косяк. От удара двери заскрипели витражи в книжных шкафах. Поэт взял перо и застыл в ожидании прихода вдохновения. Но видимо последняя в этом году муха решила устроить фигурное катание по оконному стеклу. Это так разозлило Цветикова, что схватив туфлю, он ударил по мухе. Муха осталась жива, но туфля вместе с остатками стекла навсегда покинули этот дом. Забыв о рифмах Цветиков, печально побрел на кухню. Скрипы преследовали его словно тени. В конце концов, несчастный поэт, словно вор, забежал в кабинет, где взяв со стола перья с рукописями и украдкой посмотрев на окно, побежал к балкону. На балконе пижама Цветикова не очень согревала его, но ради искусства какие жертвы не принесешь! Он облокотился на кованые перила, но те так скрипнули, что несчастный отскочил назад. После этого Цветиков полез по пожарной лестнице, которая прилегала к его балкону, на крышу. Там, в полном одиночестве он решил посвятить себя творчеству, однако заскрипевшая под ним черепица так вывела из себя поэта, что последний в бешенстве начал прыгать. Он прыгал, прыгал и при этом ругался. Собравшиеся на площади люди во главе с пожилым дворником ничего не могли понять: человек в пижаме прыгает по крыше и выкрикивает непонятные слова! Немедленно набрав номер городской лечебницы для душевнобольных, господин в сером костюме вызвал отряд санитаров. Приехавшим санитаром понадобилось немало времени, что бы снять с крыши упирающегося изо всех сил человека. Однако вскоре Цветиков уже сидел в фургоне. Руки же его были связаны смирительной рубашкой, узел которой не сразу развязал бы и заправский моряк, выросший на морских узлах. Скрипела дорога. Шины поскрипывали в поворотах. Скрипела жесткая скамейка, на которой восседал Цветиков. Особенно скрипели зубы молодого санитара, гневно смотревшего на Цветикова и державшегося рукой за щеку, которая распухла до неузнаваемости. Бульдожий укус Цветикова был наградой врачу, пытавшемуся снять поэта с крыши. Очень милый укусик! Но это все цветочки. Волоча бедного Цветикова по лабиринтам коридоров психиатрической больницы, санитары чуть ли не поднимали над полом своего обессилевшегося пациента. Скрипы не переставали донимать его. Скрипы дверей, зубов, шин, тележек медсестер и старого стула главврача. Цветиков чуть не терял сознание.

«Две недели» - таков срок госпитализации Цветикова. Слова главврача даже обрадовали его.

Две недели! Целых две недели спокойствия! Без скрипов! Если бы не смирительная рубашка, Цветиков замахал бы рукавами словно крыльями, а может и взлетел бы.

Уютная палатка без скрипов, что еще нужно для творчества? Цветиков уже послал к себе на квартиру за перьями и бумагой. Но когда его привели в палату, он заметил в углу какое-то существо. Существом же оказался Петька, местный дурачок, по словам врачей, пациент абсолютно безвредный. Цветиков сидел на кровати и смотрел на Петьку. Потом поздоровался. Петька промычал что-то в ответ и тут послышался скрип. Глаза у Цветикова выпучились как у карпа, выброшенного на берег. В руках у Пети была железка, которой он водил по стене. Скрипы.… А железку-то попробуй-ка отобрать. Петька-то здоровый детина. Сумасшедший. Убьет еще.

Вот они козни судьбы! Забыв о стихах, обо всем на свете Цветиков упал на кровать и горько заплакал.