Ветряк Дон Кихота

До середины XIX столетия мимо них проходили почтовый тракт и окольная дорога для загородных прогулок, в обход холма.

С западной стороны на холм было тогда не взобраться. Крутые глинистые склоны балки, отделявшей его от низинной части города и подступавшей к самой реке, были почти непроходимы, особенно в сезон дождей или зимой.

С северо-западной же стороны высилась Мусманская гора, на вершине которой стоял дом помещика Мусмана. Этот Мусман, принадлежавший к боковой ветви белорусских Мусманов, и владел, помимо нескольких сот земельных десятин, большей частью ветряков.

О нем ничего не известно, кроме истории, рассказанной мне владельцем одной старинной гравюры Всеволодом Астарховым, тоже филологом.

Однажды, когда работники устанавливали очередной ветряк, кто-то пустил слух, что этот ветряк перевезен из Испании, и якобы с его крыльями в свое время, более двухсот лет назад, сражался доблестный идальго по прозвищу Дон Кихот. Помещик купил этот ветряк по огромной цене и скорее как талисман, нежели как орудие производства.

Ветряная мельница действительно была старой, у одного крыла не хватало перемычек, а лопасти прокручивались со страшным скрипом, грозя вот-вот рассыпаться в прах.

Тем не менее (или, скорее, благодаря этому факту), посмотреть экспонат потянулись помещики из других сел, и вскоре вошло в привычку заказывать именно на этом ветряке обмол муки. Хотя помол выходил крупным, зато, по мнению гурманов, пах Испанией и рыцарскими временами.

Дела Мусмана еще больше пошли в гору. А его дом, венчающий вершину, стали называть замком. Но с самим Дон Кихотом у помещика было мало сходства: он был толст, прижимист, мал ростом и расчетлив. Единственное, что роднило его с этим образом, была любовь к даме. Мусман был давно и безнадежно влюблен в дочь своего друга (фамилию ее история не сохранила). Поговаривали, что именно ради нее он и приобрел мельничный раритет, мечтая таким необычным образом наконец обратить на себя ее внимание.

Но девушка была равнодушна к мельничным проблемам. Более того: однажды, сопровождая отца на знаменитый ветряк, она, словно в насмешку, влюбилась в мельника. И вскоре они стали тайно встречаться, прячась от любопытных взоров. Неизвестно, что ей нашептывал на ухо молодой повеса (возможно, выдавал себя за потомка дона Ламанчского, продолжающего борьбу с ветровыми чудовищами как символами зла и жадности) и что рассказывал о своем хозяине, только девушка окончательно стала от него без ума. И одновременно все больше стала чураться Мусмана.

В конце концов парочка задумала бежать в далекую Испанию, где ничто не будет мешать их пылкой и нежной любви, но в день побега их тайна (благодаря длинным ушам служанки) раскрылась. Мельника уже с дороги вернули помещику, устроившему ему воспитательную порку. А девушку заперли в девичьей, запретив выходить во двор.

Ее отец чувствовал себя опозоренным, и, чтобы смягчить удар и восстановить в глазах общества попранную честь дочери, принял решение обвенчать ее с другом.

Так Мусман нежданно-негаданно заполучил в невесты ту, чьей руки безнадежно добивался столько лет.

За его спиной, правда, поговаривали, будто вся история была выдумана им самим, и мельник отчитывался ему в каждой проведенной с девушкой минуте. Да и о побеге сам шепнул служанке.

Однако счастливой жизни у четы Мусманов не вышло, и спустя несколько месяцев его новоявленная супруга, добытая в буквальном смысле слова в бою, повесилась на крыле той самой дон-кихотской мельницы. Тело ее долго качалось под порывами ветра, отпугивая приезжающих заказчиков, пока его не сняли слуги. Там же спустя неделю нашел свою смерть и мельник, когда неожиданно обвалившееся крыло, на котором повесилась обманутая им девушка, раскроило ему череп.

С тех пор ветряки стали пользоваться дурной славой. Утверждали, что смолотая на них мука портит душу и обращает к мыслям о самоубийстве, чему нашлось немало примеров. День за днем помещик нищал, пока в конце концов не бросил все ветряки и не уехал обратно в Белоруссию.

Дом его еще долго стоял на горе, пока полностью не обветшал и не развалился. А возле него приезжающие на прогулку жители будто бы часто видели тень несчастной висельницы, с каждым годом становящуюся все более прозрачной...

Говорят, призрак ветряного остова и в наши дни иногда предстает среди полей взору одинокого путника, сбивая с дороги и вселяя в душу безотчетный страх.