Кладоискатели

В 30-х годах XIX века в Екатеринославе появились два представителя этого неугомонного племени. Чиновники департамента государственного имущества Юхтеновский и Полуевич прибыли вместе с присланными из Москвы в наручниках взбунтовавшимися ткачами, которые в наказание должны были отныне работать на Екатеринославской суконной фабрике (в 1837 году ее закрыли правительственным указом). Чиновникам вменялось проследить, чтобы ссыльных пристроили понадежнее. После недолгих раздумий новоприбывших расселили в на скорую руку сколоченных десяти бараках на шесть семей каждый, протянувшихся от нынешней улицы Шмидта до безымянной площади у парка Глобы.

Выполнив поручение, чиновники не спешили уезжать. Город, как писал один из них, привлек их каким-то странным обаянием и некой витающей над ним тайной. В конце концов им пришлось уехать, но на следующий год, раздобыв в питерских архивах планы и взяв отпуск на неопределенное время, они вернулись.

Два момента в расположении Екатеринослава привлекли их внимание. Первый касался находящихся на холме древних захоронений, о которых помнили старожилы. А второй – лазов, о которых им рассказали чабаны, пасшие на склонах овец. Вход в один из них располагался возле руин Потемкинского дворца, давно оставшегося без крыши и зараставшего бурьяном и ковылем. Когда вечерело, из него вылетали в поисках пропитания летучие мыши, пугая овец и заставляя суеверных пастухов креститься. Но главным движущим мотивом предприимчивых москвичей была услышанная в Питере легенда о сокровищах Потемкина, спрятанных в гранитных недрах. Светлейший, утратив расположение государыни и опасаясь опалы с конфискацией имущества, подстраховался. Сокровища, согласно преданию, он запечатал мощными коваными дверями со своим вензелем (чтобы запутать возможного грабителя, таких дверей в лазах было несколько), а копателей, вырвав им языки, выслал в Сибирь, чтобы они никому не могли о том рассказать.

Так или иначе, заезжие предприниматели решили отправиться на разведку. Напрасно старые пастухи (которым они для отвода глаз представились научными исследователями) отговаривали их, рассказывая всякие страшилки о подземных обитателях, о том, куда эти лазы могут вести, и кто охраняет клады. Запасшись необходимым снаряжением (мотком веревки, ружьями, факелами, ножами, мелом – для черчения стрелок в проходах, помогающих отыскать дорогу назад), авантюристы спустились в лаз и вскоре исчезли из виду.

Три дня ждали пастухи появления лжеученых из темного отверстия, прислушиваясь к различным доносящимся из него звукам: рычанию, пискам, стонам. Вечером третьего дня в опускающихся на землю сумерках застыла тишина, даже цикады перестали петь. Мир словно замер.

- Гляди, гляди! – вдруг закричали крутящиеся поодаль подпаски. Пастухи присмотрелись, и им показалось, что сквозь шорох раздвигаемой земли что-то большое и грузное пытается выбраться на поверхность, натягивая веревку. В испуге они, позвав на подмогу подпасков, закидали лаз камнями, а потом еще и землей присыпали. Потом опять испугались – того, что сделали, но было поздно.

С их легкой руки по слободе и пошла гулять легенда о двух превращенных в монстров кладоискателях, продолжающих бродить в подземных пещерах в поисках сокровищ. Их голоса и шаги по вечерам якобы можно было слышать в окрестностях руин.

Легенда так и осталась бы всего лишь мифом. Но в 50-х годах того же века в частично отреставрированном дворце поселился губернский предводитель дворянства Андрей Михайлович Миклашевский. Решив разбить перед окнами цветник, он велел срыть землю. Когда рабочие убрали слой, то увидели дверь, ведущую в подземный этаж, состоящий из нескольких залов. В некоторые вели вымощенные кирпичом полукруглые лазы. В одном из залов обнаружили два скелета с ружьями, заставившие вспомнить о старой легенде.

Нашли ли кладоискатели то, что искали, никто так и не узнал.