Драма у турбины

Одним из самых предприимчивых хозяев Приднепровья в те времена был граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, министр Императорского двора, взявший на себя вину за катастрофу на Ходынке во время коронации Николая II в мае 1896 года, и владелец знаменитого Воронцовского дворца в Алупке.

На Екатеринославщине графу принадлежало свыше девяти тысяч десятин земли между станцией Илларионово и селом Чапли, большую часть которых он обсадил лозой для производства плетеной мебели, корзин и поделок. И преуспел в этом бизнесе. А другую часть сдавал в аренду крестьянам. Ему же принадлежали каменоломни близ Игрени и в Лоц-Каменке.

По приказу графа в конце века в нескольких верстах ниже по Днепру от Екатеринослава, у Чаплей (где располагалась главная «экономия» днепровских владений графа и особняк управляющего) и была выстроена крохотная ГЭС. В действие ее приводил двухметровый перепад воды у Старо-Кайдакского порога, первого в череде днепровских подводных скал. Энергия от единственной турбины мощностью 36 киловатт вращала воронцовские мельницы, а также питала механизированную сукновальню в Чаплях, ежегодно выдававшую на-гора до полумиллиона сукна для крестьян, и лесопильный завод там же.

Строившего ГЭС профессора Альбицкого, выписанного по такому случаю из Харькова, старожилы предупреждали, что добром это не кончится. О порогах ходило немало зловещих легенд. Почти под каждым из них покоилось немало трупов людей, утонувших в разное время во время переправ либо боевых стычек. Но кто слушает старожилов?

Турбину установили прямо на пороге, состоявшем из лавы и гряды камней. От него к берегу вел шаткий деревянный мостик.

Едва мини-ГЭС вступила в действие, как вокруг нее разгорелась семейная драма. Во время запуска под лопасти упал сын прораба, жившего под Чаплями, и его затянуло под воду. Найти тело, несмотря на сравнительно небольшую глубину у порога (до 2,5 м), так и не смогли. То ли его унесло вниз по течению, то ли заволокло между камней. После этого случая жители, приходившие по воду или ступавшие по мостику, уверяли, будто то и дело видели в воде утопленника – синего, раздутого и облепленного въевшимися в тело раками. Но самое страшное было в том, что он открывал глаза и шевелил черными руками, будто звал к себе.

Смельчаки вновь обследовали дно, но ничего не нашли. Больше всех горевала по брату сестра. Она каждый день приходила к турбине и, глядя в мутную кружащуюся воду, лила горькие слезы.

Люди давно шептались о странных отношениях, царивших в державшейся на отшибе семье. Вспоминали о том, как год назад пропала жена прораба, с которой он часто ругался, и теперь судачили, не утопил ли он ее часом вблизи этого порога. А теперь, мол, утонувшая постепенно забирает к себе своих детей.

Но ходила и такая молва. Будто брата и сестру с детства соединяла не одна только дружба. Когда они достигли зрелого возраста, последняя, естественно, переросла в любовь, которую они долгое время держали в секрете. И только пастухи, видевшие их то у реки, то в поле далеко не в дружеских позах, догадывались, в чем дело. Когда же мать узнала о позоре, постигшем ее семью, то попыталась разъединить детей. Сына записала в какой-то полк, а дочь собиралась отправить на учебу в город. Но влюбленным такая перспектива была не по душе. Возможно, они пытались убедить мать оставить их в покое. А когда это не удалось, заманили ее к реке и утопили, завалив тело камнями. Там же нашел упокоение и плод запретной любви, появившийся на свет спустя полгода – то ли умерщвленным, то ли изначально мертвым.

И все бы сошло с рук, но во время строительства турбины отец, обследуя дно для установки опор, обнаружил тело пропавшей жены и сразу всё понял. Он решил не предавать дело огласке, а восстановить справедливость самому. Неизвестно, говорил ли он с сыном или же счел это делом бесполезным. Но, согласно слухам, он и толкнул сына во время запуска, видимо, посчитав, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Однажды поздней весной 1910 года, так и не сумев преодолеть горе, под лопасти кинулась и его дочь, чтобы воссоединиться с братом, пусть в ином мире. Тела ее тоже не нашли.

С тех пор, говорит молва, время от времени парочку встречали под водой. А все утопленники на несколько верст вокруг – их рук дело.

Турбина же просуществовала до запуска Днепрогэс, обеспечивая жителей села светом, после чего была ликвидирована за ненадобностью. Вслед за ней из днепровских вод исчезли и призраки двух грешников. Хотя, возможно, они все еще обитают там, просто глубина не позволяет им подняться к поверхности. Раки грызут их плоть, а губ, которыми они так хотели целоваться, уже давно нет.