Абхазия: Залезть на камень? – 10 рублей!

Огромная поляна посреди знаменитого абхазского села Лыхны упирается в громадное двухэтажное здание бывшего сельсовета, по коридорам которого гуляет ветер, собаки и изредка туристы.

Скрипит под ногами паркет в бывшей библиотеке, зияет вырезанными глазницами картина, где Ленин и Сталин за одним столом читают книгу.

В директорском кабинете кипой навалены фотографии: телемост "Лыхны – Токио", хор 100-летних стариков, некоторые – с Георгиевскими крестами на груди. Старики пляшут под баян и чинно позируют за столом, где "Столичная" чередуется с минералкой. На полках – материалы XXII съезда КПСС, перестроечные труды Горбачева.

Пишущая машинка с отломанными клавишами на столе, гроссбухи: "Собрание машинистов, четверг", "Выдать Арику 200000 рублей", "Сдано табака" – и длинные ряды фамилий в таблице…

Лыхны своей заброшенностью производит крайне позитивное впечатление. Потому что там нет нас, туристов. И нет абхазов, нас, туристов, обслуживающих.

Совсем не то – на любом популярном абхазском маршруте, которых, по гамбургскому счету, здесь три (озеро Рица, Новый Афон, Сухум).

Дорога на Рицу станет последней для Брижит Бардо (я про защиту животных). "Слюшай, не бойся, хороший медведь, смотри, руку засуну", – хозяин медведя засовывает тому в пасть локоть. Зубы у медведя выдраны.

Рядом рвется с цепи хромающий енот. "Тебе жалко? Купи его и выпусти, да?! Ей жалко!"

Медведь-подросток, пока еще зубастый, сидит в клетке под сорокаградусным солнцем. "Мама, мишку наказали, да? – Наказали, наказали. Будешь ныть, мы и тебя туда посадим".

"Сфотографироваться с медведем – пятьдесят рублей! Девушка, не проходи! Возьми мишку в руки, всего десять рублей!" – хмурые абхазы суют в лицо туристам медведей, горный мед, катамараны на Рице (полчаса – 200 рублей), домашний коньяк, филинов. Деньги берутся за любой "провал" (помимо так называемого "экологического сбора" в 150 рублей, который взимается централизованно и со всех).

Подняться на смотровую площадку? 20 рублей. Ну ладно, 10! Залезть на камень с чучелом горного барана? 10 рублей!

Сфотографироваться на фоне фигурки Чарли Чаплина и водопада "Мужские слезы" (великий комик, видимо, адекватней всего названию) – 20 рублей.

-- Слушай, я тебя не пойму. Ты журналист, да? Хочешь в пещеру, да? – директор новоафонского чуда света Гиви Шалвович Смыр щурит глаза. – Ты мне свое удостоверение не показывай... Тебя ФСБ подослало? – неожиданно выдает Гиви Шалвович. Долгая томительная пауза, директор сдается первым. – Слушай, на тебе тысячу – сходи, купи себе билет!

"Новоафонскую пещеру в 1961 году открыл местный житель, 16-летний парень Гиви Смыр", – бубнит в сумраке экскурсовод. Два плюс два четыре. Кто первый встал – того и лапти.

Море в Гаграх – суп с фрикадельками из человеческих тел. В Пицунде суп пожиже, да и ближе к вечеру большинство фрикаделек разбредается по кафе.

Закат приходят смотреть либо отъявленные романтики, либо культурно выпивающие, либо те, кто здесь первый день.

Шумная компания из шести человек, несколько детей.
-- Папа, я хочу писать, я писать хочу! – гундосит мальчик.
-- Писай, но только не в море, в море нельзя! (Сердце автора благодарно поддакивает.) Во, давай, на берег пописай.
Мальчик разворачивается и облегчает страдания в метре от кромки моря, на пляже.

Местные жители забыли, что такое улыбка. Улыбаются редкие русские продавщицы, иногда – русские экскурсоводы. Местные – нет. Период первоначального накопления капитала в чистом виде, не до улыбок и заигрываний с отдыхающими.

-- В прошлом году у меня было четыре человека за все лето, – ломано объясняется старый армянин дядя Андрей. – В этом году – посмотри, да!

В большом доме дяди Андрея, прозванного постояльцами Тунгусом, живет одновременно человек тридцать.

150 рубликов с носа за ночь, по-божески. Не меньше чем на десять дней, на меньший срок берут крайне неохотно.

В три ночи заходится петух. Он кричит не кукареку, не кикири-кикирики – настоящий абхазский петух, он надсадно воет: "Уэ-уэ-уэ!". Во всех дворах откликаются его собратья. Эстафету перенимает маленькая тявкая собачонка – такие есть во всех абхазских дворах. В шесть утра просыпается внук дяди Андрея, загоняет во двор "Жигули" и включает диск "100-процентный арабский хит". На "Хабиби" просыпаются самые утробные из квартирантов и трусцой несутся на кухню – одна плита на тридцать человек, не пороскошествуешь. За чайником кипятка встают в очередь.

Вечером события повторяются в обратном порядке, правда, без петуха.

В кафе спустя час ожидания выясняется, что официантка забыла о вашем заказе. Впрочем, это и неважно, все равно баклажаны уже кончились.

И харчо кончилось, и, знаете, греческий салат тоже кончился. Могу предложить салат "Белочка".

Один мой знакомый московский архитектор открывает пансионаты: в деревушке Мысовое в Крыму уже открыл, в Абхазии – в процессе. Второй мой знакомый, абхазофил, в который раз приехавший отдыхать на Лидзаа, спустя неделю с грустью замечает: "Как же они не понимают – если они так и дальше будут относиться к туристам, то через два года сюда придут толстые московские дяди с большими деньгами. И те, кто сегодня сидит за стойкой своего кафе, будут в нем же пол подметать…"

Что полезно знать путешественнику:

Граница Абхазии с Россией номинальна, отметок в паспорте не делают. В высокий сезон очередь на пешеходном переходе может растянуться на час, на автомобильном – на три.

Цены в этом августе были примерно такие:

Аренда койкоместа у частников: Псоу (непосредственно на границе) – 100 руб., Гагра – 200 руб., Пицунда – 150 руб. Пансионат с трехразовым питанием стартует от 450 руб. с человека в сутки. В августе 2005 года найти свободный номер в пансионате было крайне затруднительно.

Цены в магазинах – московские. Общепит – демократичней, чем в столице: шашлык повсеместно стоит 50--100 руб., горячие блюда – 60--150 руб., салаты – 35--70 руб.

Стоимость экскурсий: Сухум с посещением питомника обезьян, ботанического сада и прогулкой по набережной – 300 руб., озеро Рица – 350--400 руб. (экологический сбор включен), Новый Афон – 400 руб., билеты в пещеру включены (a propos, они стоят 200 руб. плюс 15 руб. страховка, которая почему-то не является здесь добровольной).

Три вещи, которые радуют в Абхазии:

1. Море. Несмотря на то что дно его голое, а на пляже там и сям разбросаны артефакты человеческого пребывания. Горные реки Абхазии вливаются в море, в результате оно чуть холодней, чем на российском Кавказе, но при 85-процентной влажности это и приятно.

2. Вино. Ничего экстраординарного в нем нет, но пить его стоит хотя бы по причине того, что уже в Адлере бутылка "Лыхны", "Букета Абхазии" или "Диоскурии" стоит 240 руб., в Москве она продается по шестьсот, а "на месте" обходится в сто.

3. Мандарины. Они растут во всех дворах, свежевыжатый мандариновый сок продается на каждом угу. Самое грамотное – подобрать зеленый еще мандарин (созревают они, естественно, аккурат к Новому году, как и здешние мимозы – к 8 Марта) и, валяясь на пляже, иногда надсекать его ногтем, нюхать. Говорят, запах цитрусовых – антидепрессант.

Наталья Лавринович
gazeta.ru